— Повелитель, у меня дурные вести.
— Визирь, что ты как старая тетка причитаешь, твоя теща что ли скончалась?
— О, Шах-ин-шах, сегодня утром найден мертвым наместник Гиркании, твоя верная рука в стане непокорных огузов. Атабек Шакрух скончался на сороковом году своей жизни.
— Хмм… вот же гаденыш, а ведь я хотел приказать снять кожу с тупой ублюдка, а он и умер не так как хотел его повелитель. Никчемный был человечишка. А визирь?
— Не могу не согласиться.
— А чего тогда скулишь как будто был его самой любимой женой?
— Положено по протоколу, заведенному вашим дедом, Царь царей.
— Ух ты, серьезно, что ли? Чего это мой дед заставлял оплакивать своих наместников. Они же поди были такие же идиоты, как и сейчас?
— Я могу ошибаться, повелитель, но ваш дед таким образом убрал немало неугодных ему лиц в Диване.
— О как умно, то есть если сегодня Министр нефти и газа не поплачет должным образом по ненавистному ему гирканцу, то я смело могу казнить его?
— Кхм… мой царь, времена то поменялись…
— Ха… так чего же ты тогда ноешь? Или так дорог твоему сердцу покойный Атабек? Молчишь? Знаю, что враг он тебе и роду твоему, так что радуйся, что убрал проблему со своего пути.
— Царь царей, руку даю на отсечение, это не я!
— Руку говоришь? — нехорошо ухмыльнулся правитель.
— Шах-ин-шах, это Чхоль Чинхва расправился с Атабеком, — поторопился оправдаться Визирь.
— Что!?! Чужеземец убивает моего наместника, в моей столице!?!
— Повелитель, не гневайся, Чинхва был в своем праве.
— Да как ты смеешь, червь!
— Прости за дерзость меня, о великий, — припав ниц заверещал Визирь, понимая, что Шах-ин-шах сгоряча может натворить бед, — прошу тебя выслушай.
— Говори!
— Атабек повздорил с корейцем в море, но у того было больше кораблей и пушек. Затаив обиду гирканец нанял ассасинов…
— Вот шакал, сын ослиц и верблюда! Так что, Чинхва убил Шакруха перед смертью?
— Нет, мой правитель, кореец каким-то образом нейтрализовал двух лучших ассасинов, а потом сумел выйти на посредника…
— Ай шайтан!
— А орден ассасинов предпочел заключить с ним мир и принял заказ на Атабека Гиркании.
— Ай, красиво… дела не мальчика, но мужа! Я хочу видеть его!
— Возможно от ментат, мой господин, и мы не знаем границ его возможностей.
— У нас в сокровищнице есть немало артефактов, не думаю, что это проблема.
— Но чиновники…?
— Уберите тех, кому есть что скрывать, хотя бездельники из Дивана и без всяких ментатов судачат о самых секретных делах Персии.