– Пойдем подышим свежим воздухом, – предложил Столбов Вере.
Они вышли на улицу. Зима никак не хотела сдаваться и уступать свои права весне. Все еще было морозно, вокруг лежали снежные сугробы, но уже по-другому светило солнце, да и воздух был напоен какой-то нездешней свежестью и прохладой.
– И что теперь? – спросила с надеждой Вера.
Она прижималась к здоровому плечу любимого и вглядывалась в его лицо, словно у Димы были ответы на все ее вопросы.
– А теперь жить будем, будем строить новый уклад. Будем восстанавливать то, что эти нелюди успели разрушить. Работы у нас много. На наш век хватит, да еще и детям останется, – задумчиво произнес Археолог, вглядываясь в лес, что стоял за околицей деревни.
– Детям? – Вера повернула к себе и посмотрела на него удивленно и радостно.
– Конечно же детям, – твердо сказал Дмитрий.
– А не страшно их в такой-то мир выводить?
– Всегда страшно. Но не вывели бы нас, как много мы потеряли бы. И сколько всего мир потерял бы без нас. Может, нашим детям суждено вывести этот мир из хаоса и нового Средневековья, сделать его лучше, исправить то, что наши идиоты политиканы и хапуги натворили в прошлом. Потому что если не мы и они, то кто тогда? – Археолог говорил устало, но в его словах чувствовалась железная логика. Он верил в каждое свое слово.
– Тогда хорошо. Тогда и о детях можно подумать, – согласилась Вера.
Выехать сразу не получилось. Сборы оказались долгими, сперва оказалось, что юсовским ехать не в чем, потому что часовщики привели в негодность одежду Наташи и Ларисы. Если Веру они не трогали, потому что Лихо сразу предупредил, что это женщина Археолога, а потому лицо неприкосновенное, то на остальных женщинах они оторвались по полной, насильничали по очереди, когда их гнусная натура брала вверх. Теперь пришлось искать одежду, чтобы довезти женщин до Пролетарского и не заморозить по дороге.
Дед Андрей помог, он с бабкой своей откуда-то извлек из запасов одежду, которая хоть и выглядела как «назад в СССР», но была практичной для дороги. Потом завозились дед Андрей с бабкой своей, стали собираться, и тут началось: это взять надо, вот это необходимо, вот это бросать жалко, а с этим так много всего связано. Они, как барахольщики, перебирали вещи, попутно вспоминая свою прошлую жизнь со слезами на глазах. Археолог попросил их не трогать и не подгонять, как справятся, так справятся. В результате уже стемнело, когда они отправились в путь.
В головной машине ехали Археолог с Верой, Фермером и Корсаром. Еще они взяли с собой Катю Рыкову с Ромкой. Женщина начала оттаивать, пережитые ужасы медленно отступали, но до полной реабилитации еще было далеко. Она продолжала возиться с сыном, было видно, что уже успела изрядно его утомить, но парнишка понимал серьезность момента и держался. Катя еще не вспомнила о Косте Рыке, о том, что его убили бандиты и теперь она одна на этом свете с сыном. Правда, не совсем одна, у нее есть друзья и товарищи, которые поддержат и во всем помогут, в этом и есть смысл их большой юсовской семьи. Но когда женщина вспомнит о смерти мужа, тут и начнется самое тяжелое, придется за ней следить, чтобы она не учудила над собой что-нибудь непоправимое. Поэтому Вера и взяла ее с собой, чтобы постоянно приглядывать и не упустить чего.