Кошкин обернулся, страшась увидеть за дверью кого угодно, однако вновь обнаружил зловещую пустоту. Боже, неужели подкралось то самое, от чего нет спасения? В голове у Владимира шумело, в то время как гости, а также и Машенька, возможно, ничего не слышали. Значит, это в голове! Только бы гости не заметили возле двери. Надо лечь и успокоиться.
Дверь тем временем грохотала. Шум был до того настоящий, что с потолка сыпалась, оседая, тонкая пыль. Кошкин оглянулся и увидел в коридоре Катеньку с Федором Ильичом. Дочь выглядывала из-за двери, отец стоял в коридоре, расставив ноги.
Увидев их, Кошкин совсем растерялся, словно был источником шума:
– Все хорошо. Ложитесь, пожалуйста…
– Но там стучат, – сказала Катенька. – Такой грохот, Володя…
Стук прекратился, настала тишина, прерываемая непонятным сопением из-за двери. Потом в замке заскрежетало. Кто-то вставил снаружи ключ и пытался открыть дверь, однако замочная защелка не давала этого сделать.
– Ну, ты за все ответишь, – донеслось из-за двери. Это был голос Софьи Степановны.
Кошкин не поверил собственным ушам:
– Это ты, мама?!
– Кто же еще-то! – донеслось из-за двери.
– Я не вижу тебя! Сейчас открою…
Едва он щелкнул запором, как в прихожую влетела Софья Степановна – мокрая от дождя.
Кошкин остолбенел:
– Мама! Но только не так, как в прошлый раз…
Софья Степановна, блестя глазами и отдуваясь, послушно кивнула, отстранила сына с пути и пошла в его спальню.
– Ну, погоди у меня, – говорила она, понизив голос. – Сейчас мы узнаем, кто из нас сука…
Машка сидела на старом месте и даже бровью не повела.
– Ты у меня получишь сейчас, – шипела Софья Степановна. – Ты у меня ответишь… – и принялась возить Машку за волосы из стороны в сторону. Выдрав из головы клок волос, она вцепилась в лицо и стала царапать.
Машка, вцепившись ей в запястья, визжала дурным голосом. Софья Степановна между тем упражнялась:
– Прошмандовка несчастная!
– Сама такая!
– Вот тебе, сучка безродная! Вот тебе, подлая!
Кошкин прыгал рядом:
– Мама, как вам не стыдно!
– Сама блядь! – отбивалась Машка.
– Мой муж плавал на судне! – продолжала Софья Степановна. – Он моряк!
– Ой, как романтично…
– Ты никто, железка! С вещами – на выход!
Софья Степановна дернула Машку из кресла и уронила на пол, норовя поддеть ногой, но ей не дали – сын поймал за локти и держал, прижав к стене.
Машка вскочила и бросилась к выходу.
– Вы ответите по закону! – крикнула она. – По закону о защите прав интеллекта! – и хлопнула дверью. Причем так, что с потолка упал кусок старинной лепнины.
– Лети! Жалуйся!.. А мы посмотрим, как у тебя получится! – кричала Софья Степановна. Отдуваясь, села в кресло, в котором до этого сидела Машка. Только тут до нее дошло, что в квартире посторонние люди.