– Как я вижу, вы переговорили с моей падчерицей, – оказывается, мачеха уже была в курсе событий, – ну и как прошло, гм-гм, признание в любви?
– Ваше высочество, накажите эту мерзавку!
– Бедненький лорд Тарэкс, эта негодная девчонка посмела обидеть вас? – сочувственно спросила женщина.
– Да, она ударила меня носком туфли, – пожаловался вельможа, даже не понимая, в какое глупое положение он себя ставит.
– Ну конечно, мы сейчас сразу же соберем государственный совет, на котором вы и расскажете о ее недостойном поведении и ужасном преступлении. Вы дадите необходимые показания?
Тут даже до лорда дошло, что герцогиня над ним просто издевается.
– Нет, показания я давать не буду… – Его сытая, холеная физиономия покрылась багровыми пятнами.
– Тогда и наказать ее невозможно.
– Позвольте откланяться?
– Конечно, идите, мой раненый воин.
– Моя дорогая, я хочу сказать вам, что я… Я не смогу прийти к вам сегодня вечером. И завтра, наверно, тоже…
– Конечно, конечно, я пришлю к вам своего лучшего лекаря.
– До свидания, моя госпожа, – попрощался Тарэкс, низко поклонившись.
– Боже, ну что за идиоты меня окружают, – вздохнула герцогиня, когда вельможа вышел, закрыв за собой дверь кабинета.
В назначенный день, четвертого июня, уже в четыре часа вечера у парадного входа во дворец толпились придворные, ожидая своей очереди. Самые родовитые проходили вперед без приглашения и заходили в двери, когда им было удобно, а те, кто был попроще, покорно ожидали, пока их пропустят.
Наконец дошла очередь и до Федора. Он показал свое приглашение офицеру стражи, и тот, хотя и покосился с недовольным видом на не слишком парадный наряд рыцаря, без лишних слов пропустил его внутрь. Звякая шпорами, не торопясь, преисполненный уверенностью в себе и чувством собственного достоинства, как его учила Роза, Федор важно вошел в Центральный зал.
Было очевидно, что электричества в этом измерении не знали, но, несмотря на это, огромный, украшенный барельефами и расшитыми гобеленами зал был ярко освещен. Сотни восковых свечей, расположенные в канделябрах вдоль стен и в нескольких золоченых люстрах, висящих под потолком, заливали помещение приятным желтым светом. Высокие трехметровые окна были частично украшены разноцветными стеклянными витражами, а частично заделаны обычным стеклом довольно хорошего качества. В зале не было никакой мебели, и только в самом конце помещения красовалось роскошное кресло, украшенное короной, рядом с которым находилось еще одно креслице, размером поменьше и попроще. Придворные уже давно знали друг друга и быстро скучковались вместе по родовитости и интересам, и только Федор стоял в гордом одиночестве, все больше и больше теряя остатки напускной самоуверенности.