Однако до изобретения ДНК-тестов исследователи радостно вскрывали гробы и изучали останки. В 1789 году рабочие, восстанавливавшие часовню Святого Георгия в Виндзорском замке, обнаружили гроб Эдуарда IV, отца погибших принцев, который умер в 1483 году. На трупе сохранились длинные каштановые волосы, а на дне гроба – красновато-коричневая жидкость. Люди, посещавшие гробницу, отламывали кости, отрезали волосы и собирали жидкость в качестве сувениров.
В 1813 году группа джентльменов (в числе которых был Георг, принц Уэльский) вломилась в склеп Карла I, обезглавленного в 1649 году, вскрыла его гроб и забрала голову для изучения. Они отметили, что выглядел король точно так же, как на портретах Антониса Ван Дейка, – только носа не хватало.
В 1868 году, на пике викторианской чопорности и благопристойности, ученые исследовали гробницы под Вестминстерским аббатством, чтобы точно определить, кто где находился, – и, если это было возможно, осмотреть останки мертвых королей и королев. Яков I оказался в склепе Генриха VII, подвинув в сторону жену Генриха Елизавету Йоркскую и будто бы подчеркивая этим свое происхождение от первого короля Тюдоров. Гроб Елизаветы I водрузили на гроб ее сводной сестры Марии I, чтобы и по смерти она одерживала над ней верх, как это было и при жизни.
И вот неподалеку, в одиноком маленьком склепе всего семи футов в длину и два в ширину, сыщики обнаружили Эдуарда. То оказалось одно из самых сырых мест в подземелье, и гроб был «расколот и деформирован, а также испорчен длительной коррозией», согласно отчету. Дерево разъело столь капитально, что они могли даже видеть гладкий белый череп короля.
Современная диагностика
Даже без анализа останков мы можем сделать вывод о том, что погубило короля-подростка. В Англии времен Тюдоров свирепствовал туберкулез. Он свел в могилу деда Эдуарда Генриха VII в возрасте пятидесяти двух лет; он же, вероятно, стал причиной смерти дяди Эдуарда – Артура, принца Уэльского, который скончался также в пятнадцать лет. Если Эдуард вдохнул микробактерию туберкулеза за много лет до смерти, когда был совершенно здоров, то иммунная система предотвратила инфекцию, инкапсулировав ее, то есть отгородив «стенкой». При латентном туберкулезе бактерии остаются живыми, но дремлют, не способные распространяться ни в легких, ни через кровоток. При таком раскладе ни Эдуард, ни его врачи ничего бы не заподозрили.
Если же иммунитет человека с латентным туберкулезом подавлен, то инкапсулированные бактерии могут вновь обрести активность и разрушить барьер. Мучительный упадок сил Эдуарда мог быть связан с корью, одолевшей его в апреле 1552 года. И хотя он быстро вернулся к верховой езде, рыцарским турнирам и охоте, но корь (которая, как нам теперь известно, снижает естественную сопротивляемость организма туберкулезу) могла запустить туберкулезные бактерии в кровь. К февралю следующего года болезнь повредила легкие настолько, что Эдуард уже не мог встать с постели из-за приступов кашля.