Из-за спины вышел Кирьянов.
– Психиатрическое отделение в центральной городской больнице, – негромко сообщил он. – Нина Тимофеевна Грузанкова там заведующая. Работает почти двадцать лет.
– Вот и славно, Вов. Правда?
Нина Тимофеевна смотрела на нас в ожидании ответа. Одной рукой она непрерывно гладила Вику по плечу.
Кирьянов подошел к ним и присел на корточки.
– Можете выдвигаться, – разрешил он. – Но если нам понадобится побеседовать с вашей пациенткой, то вы обязаны обеспечить нам такую возможность.
– Обещаю сделать все, что в моих силах, – произнесла Нина Тимофеевна. – Однако скажу сразу, что если ей не станет лучше или состояние будет пограничным, то я откажу вам. Придется подождать.
– Я понимаю, – согласился Вовка.
– Позвольте, я объясню, – продолжила Грузанкова. – Если она не стабилизируется, то ваши разговоры с ней могут быть идентичны приказу отправиться в жаркий день на пляж человеку, с которого содрали кожу. Понимаете, о чем я?
Вика охнула и закрыла глаза. Она мало что понимала.
Было похоже, что ее организм бросил все силы на то, чтобы помочь ей выжить. Он как будто бы загнал ее сознание в состояние «куколки», запеленав его так туго, чтобы девушка не смогла осмыслить происходящее.
– Вот так выглядит безумие, – едва слышно, но с напором произнесла Нина Тимофеевна. – Но она сильная. Она придет в себя. Эта девочка пока еще в своем уме, хоть и не понимает этого. Выглядит так, словно в нее влили бутылку самогона. Это – последствия. Я не отдам вам ее. Не сейчас.
Кирьянов распрямился и вытер взмокший лоб. В воздухе стояло марево. Небывалая жара для наших мест.
– Вам выделить машину? – спросил Кирьянов.
– Нет, – покачала головой психиатр, – мы на такси.
– То, на котором вы приехали, уже не догнать, – пробормотал подполковник.
– Понятное дело. Ничего, вызову другое.
– Нужна вам какая-то еще помощь? – растерялся подполковник.
– Например? – усмехнулась Нина Тимофеевна.
– Не знаю.
– Вот и я не знаю, – отрезала Нина Тимофеевна.
Я тронула Кирьянова за плечо и поманила за собой. Мы медленно пошли в сторону полицейской машины.
– Останусь тут, – сообщила я. – Похожу, посмотрю, поговорю. А вечерком свяжемся, хорошо?
– Ладно. Блин, чувствую себя каким-то идиотом.
– Ты чувствуешь себя так потому, что психиатр слишком заносчиво себя ведет. Не бери в голову. Главное, что Вика с ней будет в безопасности. Контакты ее взял?
– Вот черт, совсем из головы вылетело…
Все. Я осталась одна. Подполковнику снова пришлось общаться с Ниной Тимофеевной, и я не горела желанием находиться рядом. Мне тоже было неуютно. Грузанкова имела дело с непростыми пациентами, и работа наверняка значительно прокачала некоторые черты ее характера. Нина Тимофеевна показалась мне человеком жестким и не жалующим компромиссы. С такими людьми всегда сложно общаться. К тому же она заведовала психиатрическим отделением, и руководящая должность, вероятно, заставляла ее быть властной и после окончания работы. «Профнастил» какой-то.