Но если я все успешно сделаю, то буду в Ницце на карнавале в подходящих для меня условиях. Это логично, и здесь нет ничего удивительного. Мы вновь можем присмотреться к тому, как все работает внутри нас и каким образом внутренний выбор определяется существующими «воспоминаниями». Правда, чаще всего все это происходит бессознательно, а здесь я знаю, что решил и чего хочу достичь.
Предположим теперь, что за мной наблюдает какой-то инопланетянин, который не в курсе наших обычаев и земных привычек, не знает моих предпочтений и моего решения. Что он видит? Он видит индивида, собирающегося посетить карнавал в Ницце. Если он выяснит все происходившее до моего прибытия в Ниццу, то что он решит? Все мои поступки до моего приезда (оформление отпуска, бронирование отеля, поезд и т. п.) докажут ему только одно: все складывалось и протекало так, чтобы я в этот день оказался в Ницце. Если он задастся вопросом о моем присутствии там и его причине, то сможет сделать четкий вывод: было предначертано, что я должен был поехать в Ниццу. Все мои действия вели к этому и развивались в этом направлении, как если бы они были предопределены, чтобы я пришел к такому результату. Я покажусь ему марионеткой, которую течение несет по реке. Ему не хватает самой важной информации, чтобы он мог думать иначе, а именно, что это я сделал выбор и решил поехать в Ниццу. Я не предопределен (потому что сделал выбор). Говоря упрощенно, мы можем уподобить наше существование со спектаклем, где Предшествующее небо было бы автором пьесы, а Последующее небо – режиссером.
Все перипетии нашей истории записаны в нашем пренатальном шэнь, в нашем глобальном, голографическом сознании, а постановка реализуется нашим бессознательным, нашим внутренним наставником, или проводником. Наше сознательное (кучер) и наше физическое тело (коляска) – это видимые и избранные актеры. Они не должны нарушать мизансцену и отклоняться от своей роли, однако они обладают некоторой свободой и возможностью импровизировать, если не нарушают основную нить жизни (путь, легенду). Когда все идет нормально, в конце спектакля (смерть) мы получаем удовлетворение от того, что сохранили нить и успешно исполнили роль (путь жизни). Но когда мы не следуем мизансцене, отступаем от нити жизни, то происходит нарушение равновесия между бессознательным и сознательным, между актером, ролью и постановкой. Именно тогда возникают напряженность, страдания, болезни, несчастные случаи и разного рода подавленные желания.
Видимо, великая конечная цель жизни заключается в том, чтобы достичь согласованности между бессознательным и сознательным, между внутренним наставником, или проводником, и кучером. Именно здесь, я думаю, кроется секрет глубокой гармонии, подлинной безмятежности, которая показывает нам, что все это является отнюдь не достоянием культуры или воспитания, а «просто» результатом правильного и бескомпромиссного индивидуального труда. Вот почему понятие гармонии очень далеко от понятия интеллекта или культуры, но зависит исключительно от уровня согласованности между тем, кем является индивид, и тем, что он делает, – и его путем жизни. Поэтому мы сможем встретить и прочувствовать эту глубокую силу у тибетского ламы, у пастуха с Ларзака