Когда староста закончил свой взволнованный рассказ, полковник Додогорский подошел к женщине, нагнулся и крепко поцеловал ее в лоб. Она пыталась стать перед ним на колени, но Петр Викторович удержал ее и усадил на место.
— Бойцы должны знать о Стефане, о вас, пани Кшесинская, о вашем мужестве. Мы расскажем им, — проговорил майор Соловьев. — Я понимаю, что вам нужен сейчас отдых, покой, но, если можете, расскажите хотя бы коротко о том, что творилось в Майданеке.
— Об этом не расскажешь сразу, — ответила она. — Слишком много людей там погибло. Там были русские, поляки, украинцы, французы, бельгийцы, греки, чехи… Всех, кто попадал в этот лагерь, даже грудных детей, умышленно истощали, заражали болезнями, здоровых людей держали вместе с больными. Кормили нас так, чтоб не все сразу умирали. Обессиленных людей посылали на работу, а тех, кто уставал или задыхался от непосильного труда, пристреливали…
Мы слушали этот рассказ затаив дыхание. Владимир Владимирович Залесский записывал кошмарную повесть польской женщины.
«Я не могла подняться и стоять на ногах. В бараке негде ступить. Люди валялись на полу, умирали, сходили с ума. Нам говорили, что скоро поведут в баню. Я сперва не знала, что это за «баня», но потом стало известноЗ: кто туда попадал, уже не возвращался — их умертвляли газом. День и ночь над лагерем дымили трубы печей, в которых сжигали трупы… Сколько там погибло!.. Я видела, как фашисты подвешивали людей за руки, связанные за спиной, к столбам, я видела трупы, много трупов — рвы с трупами, трупы у печей, у костров — везде смерть, смерть и смерть…»
Женщина закрыла трясущимися руками лицо и упала на пол. Находившаяся здесь Вера Лидванская оказала Кшесинской первую помощь.
…Покидая утром деревню, мы прошли мимо рва, на дне которого лежали расстрелянные гитлеровцами партизаны. Староста деревни, пани Кшесинская и несколько других местных жителей стояли у березы, на которой был повешен польский патриот антифашист Стефан Кшесинский.
Поляки, обнажив головы, кланялись советским воинам.
* * *
…Разве можно забыть морозное утро 28 января? Сорок три месяца мы шли сюда, чтобы навсегда покончить с фашизмом.
Вот она — гитлеровская Германия. С ходу форсировав полноводную, заболоченную Обру в районе города Тирштигель, мы вступили на землю Бранденбургской провинции.
Сквозь густые ветви хвойного леса виднелось широкое, необозримое поле. Впереди стройными рядами протянулись улочки деревни. На перекрестке дорог стоял указатель. Бойцы читали: «Kunersdorf». Еще свежи в их памяти беседы политработников о битве при Кунерсдорфе в Семилетнюю войну, о победе здесь русского оружия. Вновь, как и сто восемьдесят шесть лет назад, пришли сюда русские воины.