— Кто из вас чувствует жалость к детям и женщинам Хоэна, осажденного испанцами; кто из вас не содрогнется, зная, что их ожидает или плен, или смерть? Так идите же за мною; я мусульманин и готов умереть за мусульман!
И он потряс сильной рукой белое знамя и выехал из города со своим отрядом, к которому присоединились многие. Амету-эль-Сегри удалось войти в осаждаемый город. Он тотчас принял в свои руки оборону и, не смотря на пролом в стене, Испанцы были отбиты с большим уроном. Так погиб Руас д’Аларсон, которого напрасно умоляли приближенные спасаться бегством.
— Нет, — сказал он твердо, — я пришел сюда чтобы сражаться, а не спасать себя.
Сказав это, он защищался отчаянно, но был окружен Маврами и упал, израненный насмерть.
Несмотря, однако, на всю отвагу Эль-Сегри и его Мавров, город принужден был сдаться с условием, чтобы гарнизон и его войско были выпущены на свободу.
Когда Амет-эль-Сегри выехал со своим войском из сдавшегося города, Испанцы не могли не залюбоваться на его воинственную осанку, на бесподобное вооружение и мужественный вид его войска. Амет-эль-Сегри поспешил возвратиться в Ранду, но, подъезжая к ней, издали заслышал пальбу, которая становилась все сильнее и сильнее. Он въехал на гору и увидел, что вся долина Ранды блестела на солнце белыми палатками осаждавшего ее испанского войска. Развевающиеся знамена сказали ему, что сам король испанский находится в стане. Крепость стояла на утесе, но утес громили пушками, и он дрожал в основании. Амет-эль-Сегри дождался ночи в ущельях ближних гор, и ночью напал на испанский лагерь, но не мог взять его, ибо он был сильно укреплен. Он удалился в горы, зажег на их вершинах условленные огни, призывая Мавров к себе на помощь, но все его усилия прорваться в город остались тщетными. Маркиз Кадикский отвел воду, заморил жителей голодом и жаждой и разрушил город артиллерией. Амет-эль-Сегри, снедаемый яростию, мог видеть, как башни городские падали одна за другою, как стены рушились, как город горел и войско испанское подступало к нему все ближе и ближе. Ночью город походил на громадный костер, пожираемый пламенем; крики и вопли женщин заглушали залпы артиллерии и доносились до отряда Амета-эль-Сегри. Воины его отвечали на эти вопли криком ярости, но не могли подать помощи осажденным, ибо Испанцы всякий раз отбивали их отчаянные нападения. Амет-эль-Сегри отступил, понимая, что он не в силах одолеть многочисленного, вооруженного пушками, испанского войска. Ранда сдалась. Ее жители были закованы и уведены в неволю; ее богатства разграблены; Испанцы, в ней заключенные, освобождены; король Фердинанд восторжествовал еще раз.