Малага выслала послов к Фердинанду. Он принял их сурово и гневно.
— Воротитесь в город, — сказал он им. — День милосердия миновал. Вы упорствовали в борьбе до тех пор, пока я принудил вас силой моего оружия сдаться; теперь я прикажу казнить тех, которые заслужили смерть, и уведу в неволю тех, которые заслужили рабство.
Этот жестокий и нечестивый ответ поверг жителей Малаги в ужас; он был тем более нечестив, что Мавры защищали свое отечество, и тем более жесток, что даже в пылу битвы они никогда не выказывали свирепости, напротив того, отличались великодушием. Даже в последнем сражении Авраам Санет, прорвавшись в испанский лагерь, вбежал в палатку, где застиг врасплох двух испанских юношей, едва проснувшихся и дрожавших от внезапного нападения. Сердце Мавра дрогнуло жалостию. Он прикоснулся к ним мечом своим и воскликнул:
— Спасайтесь, неверные! Бегите к матерям своим!
Дервиш выговаривал Аврааму Санету и укорял его за слабость.
— Да, я не убил их потому, что у них еще и ус не пробился, — отвечал Мавр спокойно. — Я не убиваю детей.
И таких примеров милосердия и великодушия со стороны Мавров нашлось бы немало.
Услышав ответ Фердинанда, Али-Дордус решился сам отправиться к королю и был уверен, что он его примет.
Но король надменно отвечал, что никого видеть не хочет, что он взял город и поступит с ним по своему усмотрению. Многие испанские рыцари, ожесточившиеся во время обороны Малаги и потерявшие своих родных и друзей, настаивали на том, чтобы предать всех жителей смерти, а город — грабежу. Но королева Изабелла восстала против такой жестокости. Али-Дордус прислал королю и королеве богатые подарки и наконец, после многих просьб и молений, выговорил сорока семействам и себе самому право остаться в Малаге магометанским вассалом, сохранив свое состояние неприкосновенным. Остальные жители вверили себя вполне милосердию короля.
Дон Кардена, вооруженный с головы до ног, во главе своих вассалов, капитанов и всадников, с распущенным знаменем креста и св. Иакова вошел в Малагу и водрузил знамена эти на главной башне Алькасабле. Когда король, королева, инфанта и принцессы увидели эти развевающиеся на башне Малаги знамена, они опустились на колени, а епископ и духовенство отслужили благодарственный молебен.
Лишь только Испанцы вошли в город, как голодные жители неотступно просили позволения купить хлеба и кинулись, как исступленные, в испанский лагерь. Предсказание дервиша исполнилось; жители Малаги поедали заготовленный в испанском стане хлеб, только униженные и побежденные поедали они его.