Ночь была прекрасная, душистая и тихая, она даже немного пугала своим спокойствием. Но даже это казалось пустым без нее.
Он перевернулся и потянулся к своему рюкзаку. Покопался в нем и вытащил телефон. Черный экран. Зарядка села. Почему он забыл его зарядить перед тем, как уйти из фургона? Почему он вообще ревновал? Почему что-то такое дивное, чудесное и редкое, как любовь, чувствовалось в его сердце словно битое стекло?
Во сне он услышал приближающиеся шаги. Он узнал эти шаркающие шаги, тяжелые и медленные. Он узнал это присутствие, узнал зловонное дыхание, и его охватил парализующий страх, дыхание перехватило, сердце рвалось из груди. Его окутала бездонная тьма.
Но потом пришло осознание: «Ты уже не мальчик». И страх перерос в гнев, его тело затопил такой жар, что он резко сел, сжав кулаки, и вскочил бы на ноги, если бы только что не спал. Он еще не совсем проснулся, но глаза были открыты и вглядывались в темноту, которая теперь пахла только лесом. Воздух был густым и влажным.
Ему потребовалось некоторое время, чтобы разжать кулаки и отличить сон от реальности. Было темно, хоть глаз коли, как и несколько ночей назад в трейлере, но его отца, как он теперь понял, здесь не было. И все же образ его, стоящего рядом и протягивающего к нему руку, было трудно выбросить из головы.
Во сне Райан видел себя маленьким, и именно таким он всегда чувствовал себя рядом с отцом. Затем, летом после смерти его отца, он скаканул в росте. На футбольном поле его боялись за жестокий стиль игры, причем как в его команде, так и соперники. На физкультуре Демарко понял, что быстрее и сильнее своих одноклассников, может с молниеносной скоростью швырнуть мягкий мяч для вышибал, чтобы прижать самоуверенных противников к трибунам. Он часто вставал перед самым слабым членом своей команды, чтобы перехватить мяч и кинуть обратно, где-то на уровне груди или головы соперника.
Но спорт мог лишь поумерить его внутренний пыл, он никогда его не погашал. Даже когда Демарко неподвижно сидел за своим столом, одноклассники чувствовали его бурлящее естество. Учителя редко его спрашивали и обращались с ним деликатно, боясь высвободить ту силу, что кипела внутри него. Демарко всегда это смешило. Они считали, что он полон необузданной ярости – сын убитого отца. Как может мальчик с таким детством чувствовать что-то, кроме ярости?
Только он знал, что это было освобождением. Бесконечными возможностями. Голубь в клетке, которого освободили, чтобы он стал соколом. Они все его боялись, и ему это нравилось.