Утро воскресенья. Демарко стоял у раковины и отмывал сковородку, в которой он жарил «яичницу по-демарковски» – омлет, приправленный специей адобо, затем смешанный с мелко нарезанным перцем поблано, луком и итальянской колбаской, сверху посыпанный сыром проволоне с сальсой верде и капелькой острого соуса, подается на половинке поджаренного бейгла. Джейми сидела за маленьким столиком у окна и попивала кофе.
– У меня есть наблюдение, – сказала она.
– Оно по поводу моей задницы, да? – обернулся он через плечо.
– Твоей задницы и всего остального, – ответила она. – Ты сплошное противоречие.
– Так мы теперь используем свой диплом по психологии? – улыбнулся он.
– С одной стороны, ты человек привычек, – начала она. – Они помогают тебе прожить шесть дней в неделю.
– А ты седьмой день?
– Верно, – похвалила она. – И это лишь доказывает, что ты можешь адаптироваться при необходимости.
– Или при достойной мотивации.
– Каждое утро воскресенья ты готовишь мне завтрак. И, судя по всему, наслаждаешься процессом.
– Это правда, – сказал он и промыл водой сковородку.
– Каждый раз ты начинаешь готовить какое-нибудь блюдо с устоявшимся рецептом, например, яичницу по-мексикански, а потом…
– Все порчу?
– Импровизируешь. Смотришь в холодильник и в ящички, и вот, двадцать минут спустя, «яичница по-демарковски». А теперь скажи честно. Ты раньше готовил это блюдо?
Он положил сковородку на сушилку, вытер руки кухонным полотенцем и повернулся к ней лицом.
– С конкретно этими ингредиентами? Правда, не помню.
– Ты почти все время изображаешь из себя старого нудного грубияна. Но ты не нудный и не старый.
Он обошел стол, отодвинул стул и сел напротив нее.
– Я все еще жду, что ты скажешь «и не грубиян».
– Ну, ты можешь быть таким. Но ты не грубиян.
– Я все еще учусь, – ответил он с улыбкой.
– Ты правда обдумал, чем будешь занимать те пять с половиной дней привычек, если уйдешь в отставку? Тебе же даже пятидесяти нет, Райан. Чем ты займешь эти пустые часы? Будешь сидеть у чьей-то могилы?
Демарко поморщился и откинулся на спинку стула.
– Не надо тратить на меня свои силы, – сказал он.
– Я о тебе забочусь.
– А я о тебе.
– Правда? – спросила она.
– С чего бы тебе сомневаться?
– А слово «люблю» тебя пугает?
У него возникло желание встать и уйти, но он заставил себя сидеть смирно.
– Я к этому слову серьезно отношусь.
– Поэтому ты мне его не говоришь? Потому что не любишь меня?
Не отдавая себе в этом отчет, он положил кулак себе на грудь. Внезапно у него начались проблемы с дыханием.
– Зачем об этом говорить? Разве по моим действиям не понятно, что я к тебе испытываю?