— Вы уже познакомились с академиком Королевым? — раздался сбоку голос инженера Петра Ермолаевича, с которым мы летели из Москвы в эти края.
— Я не успел представиться, — извиняюще улыбнулся академик, — это моя вина… Сергей Павлович. У меня свободная минута, и, если хотите, пойдемте на воздух, я вам кое-что покажу…
Шагаем по бетонным плитам стартовой площадки. Перед нами — огромная серебристо-матовая ракета, напоминающая стрелу, нацеленную в небо. Позади нее — бескрайняя степь, освещенная раскаленным добела солнцем. На фермах, окружающих громадину, — люди. По радио раздаются команды. К ним прислушивается Сергей Павлович. Видно, что здесь каждая минута заполнена делом.
Мы остановились у подножья космического исполина.
— Будете писать, не забудьте: ракету следует называть многоступенчатой, и не иначе, — предупредил ученый. — Может, то, что я скажу сейчас, понадобится не сегодня, а в будущем. Энергетическое сердце ракеты — ракетные двигатели, суммарная мощность которых в пределах двадцати миллионов лошадиных сил. Этого достаточно, чтобы ракета развила первую космическую скорость — около восьми километров в секунду — и вывела корабль на орбиту спутника Земли. Невиданная скорость! — с гордостью проговорил академик. — За полтора часа можно облететь вокруг земного шара.
— Космический корабль напоминает чем-то шлем русского богатыря, — заметил я, показывая на вершину ракеты.
— Пожалуй, — согласился Сергей Павлович, — но то, что вам кажется шлемом, лишь обтекатель, прикрывающий космический корабль «Восток-2». Кстати, кабина представляет собой шар. Внутри него и в приборном отсеке корабля расположено различное оборудование, в том числе система жизнеобеспечения, запасы пищи и воды, катапультирующее кресло с парашютом. Имеется аппаратура для контроля полета, средства радиосвязи, система ручного управления и, наконец, система приземления. В кабине будет жить и работать Герман Степанович Титов — космонавт-два. Вы еще не встречались с ним?
— К сожалению, нет.
— Не огорчайтесь. Сделаем так, что вы поговорите с ним. Титову предстоит трудная работа. Если полет Гагарина был первой пробой, то завтрашний кратко можно уже оценить как глубокую пробу. Титову запланирован многочасовой полет. Он первым проверит на себе суточный цикл жизни, столкнувшись с малоизвестными для нас факторами. Это не только перегрузки при старте и приземлении. Об этом мы уже имеем представление, но он встретится один на один с длительной невесомостью. Ее влияние на живой организм в земных условиях изучить полностью невозможно. Наши медики особенно ее побаиваются. При необходимости — немедленное возвращение корабля на землю.