— Ты? Ты мне поможешь? Ты разве умеешь рисовать дом?
— Дом? А какой ты хочешь дом?
Петя задумался. Ему нравился дом через пару кварталов от их старого двухэтажного барака, поросшего мхом и утопающего в зелени, в котором он жил с вечно злым отцом-полицейским и мамой — новенький частный коттедж из красного кирпича, на крыше которого торчала отполированная спутниковая тарелка.
В доме жила молодая семья с двумя школьницами первого и второго класса, и каждый раз проходя мимо и слыша их счастливый смех, он сжимался, представляя, как, должно быть, прекрасно, иметь такой дом, в котором никто никогда не ругается.
Однако, когда он случайно подслушал разговор взрослых на кухне, что их дом могут снести, потому что он старый и вот-вот сам упадет, а им вместо него дадут новую квартиру где-то на окраине, то весь вечер проплакал в подушку, так жалко ему стало. Дом ведь не виноват, думал он, что отец приходит постоянно злой и им с мамой крепко достается за любую провинность.
Петя тогда не спал всю ночь и утром, когда они направлялись в сад, он подошел к стене, осторожно прикоснулся к шершавой и теплой поверхности — ему показалось, что дом каким-то неведомым образом знает обо всем, и уж точно видит его, Петю, прямо сейчас. Нет, крепкая, — подумал он. Не может быть, чтобы такая крепкая стена вдруг развалилась. Взрослые как всегда что-то напутали. Дом не даст себя в обиду.
— Нарисуй свой дом, — сказал Петр.
Наверное, ей будет приятно нарисовать свой дом, решил он и не ошибся. Ее лицо засветилось улыбкой. Она взяла фломастеры и принялась старательно, но как-то по девчачьи грациозно чертить линии. И получалось у нее отлично, здорово у нее получалось. Петя засмотрелся: ровные стены, которые точно никогда не развалятся и не упадут, крыша, какой ей и положено быть, много-много окон…
— Тили-тили-тесто, жених и невеста, — вдруг услышал он над ухом гнусавый голос Романа Кострова. Без сомнения, тот от зависти сгорал, увидев, как самая красивая девочка группы рисует вместе с Петей.
— Не мешай нам рисовать, — сказал Петр.
— Тили-тили-тесто, жених и невеста, — не унимался Роман. Он даже начал пританцовывать в такт своим словам, чем привлек внимание всей группы, а это не обещало ничего хорошего.
— Роман, ты складывал кубики, кажется, — сказала Зоя Викторовна, оторвавшись от заполнения журнала.
Он ее не слышал. Не хотел слышать.
— Тили-тили-тесто, жених и невеста!
Петр встал со стульчика и повернулся лицом к обидчику.
— Замолчи! — сказал он тихо.
Но Роман, гримасничая, продолжал. Он уже не мог остановиться.