— Мой посадочный на это место. Я не собираюсь пересаживаться. Если сударь недоволен, может пересесть сам. Тем более он уже стоит. — Я показала ей посадочный, не отдавая, и, когда убедилась, что она увидела номер рейса и места, отвернулась. Краем уха слышала, как они перешептываются. Затем стюардесса ушла, а мужчина сел на место.
— Клянусь вам, — обратился он ко мне, и холодок пробежал по спине, — вы пожалеете, что полетели этим рейсом.
И оказался чертовски прав. Самолет попал в турбулентную зону где-то на сороковой минуте полета. Сначала это были легкие потряхивания. Потом мы влетели в какое-то грозовое облако, за иллюминатором вовсе стало черно, и только вспыхивали ослепительные молнии. То и дело самолет проваливался вниз, потом резко взмывал вверх. У меня сдали нервы. Я понимала, что никак не могу контролировать ситуацию, бессильна перед лицом смерти, а потому время от времени кричала от страха, вцепившись в соседа. Каким бы противным он ни оказался, а умирать не хотелось. Кричала почему-то я одна. Все остальные пассажиры сидели спокойно. Лишь мой сосед пытался отцепить меня от себя и поэтому ерзал в кресле.
И тут мы провалились окончательно. Падение было слишком долгое для воздушной ямы. Меня подбросило вверх, в глазах потемнело, раздался оглушительный рев, самолет задрожал, а потом стал вкручиваться винтом в бездну. Последнее, что помню, это то, что я прижалась лицом к плечу мужчины, крепко обхватив его руками.
Я очнулась в темном помещении. Сначала решила, что самолет разбился и я выжила, но, проведя ладонью около себя, поняла, что лежу на чем-то ровном и твердом. И холодном. Пол? Каменный?
Медленно возвращалась способность двигаться и мыслить: после пережитого шока первые мгновения реальности были какими-то ватными и вязкими. Шею что-то неприятно холодило. Я дотронулась ладонью до грубоватой поверхности, пробежала пальцами по ободку. Не похоже на корсет для шеи. Значит, я не в больнице, а…
Внутри все заледенело. Это железный ошейник! Я в тюрьме.
Я встала, хотя ноги еще дрожали, ощупала получше железный обруч, цепь от него к кольцу в стене. Судя по длине цепи, я на короткой привязи. А еще здесь было очень промозгло.
Я пыталась понять, в какой стране я могла оказаться, ведь самолет должен был лететь через Европу. Это был рейс Франкфурт-Париж, черт побери!
Послышался скрип тяжелой двери и голоса. Слабый свет позволил выяснить, что я стою у дальней стены маленькой камеры с железной решеткой напротив.
Шаги приближались, и вскоре два человека появились у решетки в красноватом свете факела. Один из них был низеньким, со связкой ключей. А другой высоким и до боли знакомым… Мой сосед по самолету стоял, убрав руки за спину. На нем был камзол с золотыми пуговицами, узкие брюки в тон камзолу, высокие сапоги. А на лице очень мерзкая улыбка. Ухмылка человека, который явно знает больше, чем ты.