Но, несмотря на голод, она дождалась официанта с меню, и Халид заказал напитки.
– Шампанское?
Обри покачала головой.
– Чем вы угощали меня наверху?
Она только пригубила, но все еще чувствовала привкус.
– Коньяк.
– Если можно.
– Почему нет. – Халида мало волновало, что его обычно пьют под конец трапезы. – И мне. Можно нам еще хлеба?
Он тоже голоден? Обри улыбнулась.
– Что вас так порадовало?
– Сама не знаю.
Халид намазал маслом разрезанную пополам булочку, и Обри повторила его действия.
– Я не ел весь день.
– Совсем?
– Да, как и Этан, и Эб. Я их предупреждал, что те, кто организует пир, обычно не имеют возможности им насладиться.
– Это арабская пословица?
– Нет. – Он улыбнулся. Второй раз. – Просто факт.
Она намазала маслом вторую половику. Халид смотрел, как дрожат ее тонкие пальцы, держа серебряный нож. Точно так же они дрожали, когда она выводила те слова серебряной ручкой.
Платье на ремешках открывало тонкие руки и довольно глубокое декольте. Но несмотря на хрупкость сложения, в Обри не было ни намека на беспомощность. Она была сильна, а Халид очень любил силу. Хотя уязвимость тоже присутствовала. Неужели Джоб просто воспользовался ею? Его расстраивали подобные мысли.
Когда Обри посмотрела на него, он уже перестал улыбаться и выглядел довольно хмуро.
– Вы завтракали? – Она была так заинтригована им, что хотела узнать хотя бы что-то. Любую деталь. Ел ли он в этом ресторане утром? Или ему подали завтрак в постель, или сервировали на столике в номере? Он завораживал ее.
– Нет. Завтрак был сервирован, но я… – Он не мог сформулировать, что происходило утром.
– Были слишком опечалены?
Халид даже себе не признавался в собственных слабостях, но ее догадка была настолько точна, что он медленно кивнул:
– Да.
– И я. – Обри пыталась разобраться с меню, в котором не было цен. Паста должна быть самой дешевой. Или ризотто? Вряд ли ей удастся убедить его разделить счет, а пользоваться чужой щедростью не хотелось. Пока Обри искала самый дешевый вариант, Халид заговорил:
– Так как вы… – Он колебался. Ему не слишком-то хотелось слышать ответ. Но это было важно сделать ради Джоба. – Как долго вы с Джобом…
Сомнения этого сильного мужчины на момент смутили Обри, но, когда она осознала смысл вопроса, на смену смущению пришли стыд и разочарование. Вот почему он тогда спросил про связь, а не про отношения. Он считал ее проституткой. Обри прикусила губу. Не он первый. Да и вряд ли последний, если даже мать так считает. Но больно от этих мыслей ей стало впервые.
Все хорошее, что было этой ночью, внезапно обрело новый смысл. Она подняла голову и обвела глазами ресторан. Люди смотрят в их сторону, официанты готовы подбежать в любую секунду. Интересно, они тоже так думают? Халид сменил тему, но кровь в ушах шумела так сильно, что она не слышала его слов.