Я не успеваю понять, откуда взялся маг. Его удар приходится на щит, и щит теряет яркость, рисунок стремительно бледнеет. Маг собирается повторить удар. Наконец, вмешиваются телохранители Римана. Несколько мужчин в знакомой военной форме.
— Шелли, идём, — Риман тянет меня прочь от горящего экипажа.
Я крепко вцепляюсь в его руку.
Как же права была магичка, посоветовав все силы бросить на учёбу…
— Вы спасли мне жизнь, ваше высочество.
— Хочешь сказать, что теперь мы в расчёте? — усмехается он.
Наверное, его улыбка должна была меня успокоить, но вопреки логике меня начинает потряхивать. В горящем экипаже я держалась, а стоило оказаться в относительной безопасности, выдержка мне изменила.
Я всхлипываю, зрение застилают слёзы. Я одновременно пытаюсь и сдержать истерику, и отвернуться, чтобы не мешать. Надо просто потерпеть до дома, в свой спальне я смогу выплакивать пережитое, сколько душе угодно. Ещё один всхлип. Мне почти удаётся взять эмоции под контроль.
— Шелли? Всё закончилось, теперь всё хорошо.
Лучше бы он молчал! Слёзы хлынули потоком.
Я мотаю головой, пытаюсь отстраниться, но Риман не позволяет. Он притягивает меня к себе, совершенно не беспокоясь о намокающей рубашке. Разве ему не противно? Риман гладит мне по волосам, по спине, уговаривает.
Я не знаю, сколько это длилось. Я вдруг поняла, что Риман больше ничего не говорит, а я не плачу, просто стою, и он меня поддерживает.
— М? — я поднимаю голову, смотрю ему в лицо.
Риман выглядит искренне обеспокоенным:
— Как вы, Шелли?
— Спасибо.
Это мой голос звучит столь безобразно слабо?
— Шелли, потерпите немного. Я должен кое-что здесь закончить и скоро увезу вас отсюда.
— Да…
Надо же, Риман умеет быть таким уютным, заботливым.
Он отводит меня подальше от чадящего экипажа и оставляет под защитой одного из своих гвардейцев, давно заполонивших улицу. Впрочем, я не уверена, что мужчин в форме называть гвардейцами правильно. Мало ли, какой у них на самом деле статус… Я стараюсь отвлечься на что угодно, лишь бы не думать о покушении, но мысли постоянно возвращаются к одному и тому же — рядом с кронпринцем опасно.
Опасно-то опасно, но вопреки здравому смыслу уходить не хочется. Вроде бы знакомы едва-едва, а Риман каким-то чудом уже захватил моё сердце. Он стал мне дорог, важен. Как друг? Как брат? Я отчётливо осознаю, что парой нам не быть, я слишком горда, чтобы позволить своему мужчине быть не только со мной, но и с другой женщиной, а это неизбежно, ведь кронпринц не может позволить себе такую роскошь, как жениться на простой аристократке — не на принцессе или хотя бы герцогине. Не в положении Римана рисковать, ведь его положение и без меня шаткое. Буду думать о кронпринце как о друге… Почему-то на душе становится горько, а сердце колет заноза, я никак не могу отделаться от мысли, что Риман был со мной откровенен не из доверия, а из расчётливого желания получить мою преданность.