От этого села, точнее: от построенного там княжеского замка и прозвище «Боголюбский».
Пытаясь «прикормить» икону, Андрей заказал огромный золотой оклад в 14 килограммов весом («вбил в доску крашенную 40 фунтов золота»). Хотя, конечно, глупость: зачем Пречистой Деве — золото мирское?
Язычество прёт из русского православия как пар из кипящего чайника. «Первый великоросс», православный святой, уподобляется самоеду, который мажет тюленьим жиром своего божка, сделанного из куска дерева, надеясь добиться его благосклонности и удачно забить моржа. Так и святорусский князь выкладывает доску золотом, ожидая от неё (от доски) «Божьего благословения».
Икона эта и ныне почитаема в России под названием Владимирской.
Андрей с подельниками спёр и другую святыню: меч святого Бориса. И непрерывно носил его до самой своей смерти. Собственно, и убийство-то его удалось лишь потому, что заговорщики сумели утащить эту железяку. Бояре, «соль земли русской», спёрли меч Святого Бориса из опочивальни Святого Андрея.
Уже после смерти князя Андрея меч святого Бориса будет причиной раздоров и войн между Владимиром и Рязанью. И исчезнет в битве с татаро-монголами на Сити, так и не помогши своему очередному владельцу.
Странно мне: хвастать, демонстрировать ворованное… как-то неприлично. Нормально: украл и в Лондон.
Но у русских князей логика другая: раз вещь святого при мне живёт, значит и благословение его — на мне. Напрашивается логический вывод: хочешь божьего благоволения — воруй в церквях. Чем больше крадено освящённого — тем святость вора выше.
* * *
Я-то думал — нахамил, а оказывается — польстил. Андрей с видимым удовольствием вытащил из ножен и поднял клинок.
Нормальная железка. Прямой, обоюдоострый клинок, почти без сужения по длине. Только остриё сведено треугольником. Слабовыраженный дол, примитивная гарда в виде простой поперечины, выступающей на палец с обоих сторон клинка. Довольно простое навершие: не шариком или диском, а миндалём. Рукоятка под одну ладонь, замотанна ремнём.
— Подержать можно?
— Ишь ты. Размечтался. Дай-ка свои ножики.
— Да сколько можно всякой ерундой играться! И это — князь Суздальский! Государь ножиками балуется!
Это не смолчала вдовствующая княгиня. А зря — я почти переключил внимание князя на себя. Промолчала бы, убралась бы потихоньку… Сообразительность есть проявление или высокого уровня битья, или таковой же, но — мудрости. Не наш случай.
— Ты ещё здесь? Вон пошла. В курятник. Маноха, стражу приставь! Как какой петух расфуфыренный сунется — снести яйца!
— Господине! У батюшки моего там куры редкие. От одного вида Великой Княгине на них трясца нападёт, они свои куриные яйца нести перестанут. А яйца от ваших… петухов расфуфыренных — в глазную яишницу не годятся.