Мне показалось странным, что Ху так подробно рассказывал о своих любовных подвигах двум служителям правосудия, допрашивающим его в темнице. Это рождает подозрение, будто он настолько обеспокоен данной проблемой, что только об этом и может говорить. А поскольку Ху несколько раз разговаривал со старым барабанщиком, то мог вызнать о мече с секретом. Впрочем, с другой стороны, красноречие Ху может объясниться просто невинным желанием покрасоваться.
Судья Ди встал.
— А теперь я взгляну на заинтересованных лиц. Этот кабинет слишком мал. Прикажите начальнику стражи доставить всех в приемную. И пусть писарь позовет двух помощников, дабы разбирательство было зафиксировано надлежащим образом. Пока вы занимаетесь этим, я быстро приму ванну.
Просторная приемная была ярко освещена. Горели все свечи в настенных светильниках, а на столе в центре зала стояли два массивных канделябра кованого серебра. Бао, его жена и дочь, а также старый музыкант сидели перед столом на стульях. Ху стоял слева, между двумя стражниками; Ло — с другой стороны, под такой же охраной. Старший писарь и два его помощника расположились за отдельным столом поменьше. Актеры и заключенные старательно не обращали друг на друга внимания; все уставились прямо перед собой. В зале стояла мертвая тишина.
Внезапно начальник стражи распахнул двойные двери. Вошел судья Ди, следом — Ма Жун и Цзяо Тай. На судье теперь была простая темно серая рубаха и маленькая черная шапочка. Все низко склонились в ожидании, когда он пройдет к столу и займет место в большом резном кресле черного дерева. По обе стороны от него встали помощники.
Прежде всего судья Ди оглядел двоих заключенных, угрюмого Ху и чопорного и в то же время какого-то суетливого Ло. Он пришел к выводу, что его помощники очень точно описали обоих. Затем он принялся молча изучать троих актеров.
Заметив, насколько измученными и усталыми они выглядят, он подумал, какой длинный и тяжелый день пережили эти люди, и почувствовал легкие угрызения совести: ведь им предстоит нешуточный допрос. Он вздохнул, откашлялся и ровным голосом произнес:
— Прежде чем снять показания с заключенных под стражу, я хочу точно установить семейные отношения, которые связывают присутствующих здесь с покойным мальчиком. — Пристально глядя на госпожу Бао, он продолжил: — Мне сообщили, госпожа Бао, что он являлся вашим незаконным сыном. Это правильно?
— Да, ваша честь, — еле слышно ответила она. — Почему вы не брали к себе мальчика, пока ему не исполнилось восемь лет?
— Потому что не решалась открыться мужу, а кроме того, отец ребенка обещал мне ухаживать за ним. Некогда мне показалось, что я полюбила этого человека; ради него я более чем на год бросила мужа. Этот человек рассказал мне, что его жена смертельно больна и после ее смерти он женится на мне. Но поняв, какой он в действительности негодяй, я разорвала наши отношения. Я долго ничего о нем не слышала, но полгода назад неожиданно столкнулась с ним во время выступлений труппы в столице. Он хотел возобновить наши отношения, а когда я отказалась, сказал, что в таком случае не видит оснований и далее содержать ребенка. Тогда я все рассказала мужу. — Она окинула любящим взглядом сидящего рядом актера и продолжила: