– Так! Живо закрыли рты, – рявкнула историчка столь оглушительно, что смех будто саблей отсекло. – Сели и угомонились! Уже в класс нормально зайти не можете.
Перешептываясь и давясь от едва сдерживаемого смеха, десятый класс нехотя расселся по своим местам. Учительница распахнула журнал и начала перекличку, нацепив на глаза толстые желтоватые очки, и в тот миг, когда она по запарке спросила:
– Шмальников? – твердолобый Максим учтиво подсказал:
– Нету его. И не будет. Замочили Леху. В сортире.
Хихиканье стало почти осязаемым. Ника обернулась на одноклассников, чувствуя, как кривятся ее губы от того, насколько быстро Лехина смерть стала для них лишь поводом пошутить. Ну умер и умер, чего теперь. Зато можно поглумиться над смутившейся учительницей.
Затем слово взяла психолог. Полноватая и низенькая, она выглядела не старше их, наивная, но уже по-взрослому скучная. Ника подумала, что психолог наверняка полдня сидела в интернете, выискивая советы, как работать в такой ситуации. Неуверенным взглядом молодая психолог скользила по глумливым лицам десятиклассников и, кажется, с каждой секундой все больше и больше теряла решительность испробовать на них вычитанные методы.
Ника решила, что интереснее будет смотреть в окно, где в сероватом свете медленно парили невесомые снежинки.
Психолог и правда много говорила о смерти, ее неизбежности и нормальности. Она убеждала ребят, что им нужно проститься с Лехой, оставить о нем только светлую и добрую память. Да, психолог явно была не знакома со Шмальниковым, иначе не твердила бы им сейчас эти прописные истины, прижимая полноватые руки к груди. Большинство ее сопливых реплик комментировали самые неунывающие десятиклассники, отчего по кабинету снова волнами проносились смешки, и тогда историчка поднимала суровый взгляд и стучала красной ручкой по столу. Класс испуганно примолкал.
– Сейчас я хотела бы попросить вас сделать со мной одно упражнение. Оно маленькое и несложное, но всем после него станет легче, – с вымученной улыбкой предложила психолог.
– А нам и так нормально! – крикнул Рустам, вальяжно развалившийся рядом с Верой. Ника покрутила головой, чтобы убедиться: Славик пересел на другое место, склонился над своим скетчбуком и что-то увлеченно заштриховывал там черной ручкой.
Психолог сбилась с мысли и в панике оглянулась на историчку, наверняка жалея уже, что решила провести урок в этом классе. Глядя на их спокойные и расслабленные лица, слыша их неумолкающий смех и нескрываемые шепотки, она ведь чувствовала, что они и правда не грустят, не горюют, может, просто еще не поняли, а может, и… О втором «может» и думать не хотелось.