Эйверин, босая, вышла на широкую лестницу и прислушалась: кажется, весь дом еще спал. Только в дальней комнате первого этажа кто-то безжалостно молотил по клавишам расстроенного пианино. Эйви, собиравшаяся сбежать и навсегда примкнуть к банде Рауфуса, остановилась и крепко задумалась. Может быть, и недостойна она такой хорошей жизни, но что же ей делать? Выходит, зря она выпросила у дяди Чичу свободу, зря она добиралась сюда так долго, зря прожила четыре года на улице? Все закончится на Старом Рынке? Станет она воровкой, а может, и вообще на людей будет нападать? Нет, не для того она приехала в Сорок Восьмой. Она приехала за мамой. И без нее она отсюда не уедет.
Внизу, под лестницей, послышался шелест платья. Эйви перегнулась через перила и увидела госпожу. Она подошла к широкому зеркалу на стене, растянула уголки губ кончиками пальцев и тяжко вздохнула.
Эйви покраснела и громко прокашлялась. Негоже подсматривать за госпожой. Да вообще за кем-либо подсматривать – последнее дело. Чужие секреты должны оставаться секретами, а то вот так узнаешь один и не поймешь потом, как жить дальше.
– О, милая! – Лицо госпожи просияло. – Ты наконец встала? Давай спускайся скорее. Пока все спят, мы с тобой столько успеем сделать!
Эйверин на мгновенье сдвинула брови, но улыбнулась в ответ. Уж очень странное лицо у госпожи, так сходу и не разберешь. На вид точно больше тридцати лет, но пределы этого «больше» никак уловить не удавалось. Но лицо это искрилось добротой, а о чем еще можно мечтать?
– Доброе утро, госпожа. – Эйверин коротко кивнула, но сразу же опомнилась и низко поклонилась.
– Ох, милая, скажу прямо, служанка из тебя выйдет отвратительная. Кланяться у тебя совсем не выходит. – Звенящий смех госпожи разлетелся по прихожей, и она опасливо прикрыла ладонью рот, боясь, что кого-то разбудила. – Но ты будешь нашей помощницей, Эннилейн со всем уже не справляется.
– Да, госпожа, как скажете.
– Немного странно, когда тебя называют госпожой, а смотрят вот так, сверху вниз! – Женщина вновь рассмеялась. – Ну и глаза у тебя, милая! Жуть!
Эйверин улыбнулась и поспешила спуститься со второго этажа. Госпожа ей нравилась все больше и больше. Многие пугались глаз Эйверин, а госпожа Кватерляйн вот так, без обиняков назвала их жуткими и рассмеялась. Честные люди дорогого стоят.
– Итак, – госпожа распахнула парадную дверь одной рукой, а другой натянула на голову шляпу с огромной мохнатой совой, – Эннилейн на кухне справляется прекрасно, а вот до клумбы чудные ручки ее порой не доходят. Ну ты где там?