– Это потому, что городские – дураки. А тут не город, да, Камеж? И это твое настоящее имя, правда? Старейшина ведь говорил, что ты из наших.
– Я из всехних. И из ваших, коли у вас так говорят, и из других, ежели там так думают. Вы мне скажите, чего этот миленький господин делает здесь? И как вас угораздило, в самую грозу-то, а?
– Не время ей еще приходить, Камеж, – прошептал Кай, пытаясь выглянуть в щелку. Но в глаз его тут же налетело песка, и он громко выругался.
– Стало быть, чаще они теперь ходят, так? М-да… – Камеж причмокнул пухлыми губами. – Ладно, поехали к деревне. Стихает.
Камеж отклонился и опустил рычаг над дверью. Карета по-кошачьи заурчала и двинулась медленным ходом к холмам.
– Много рыбы наловили, Кай? Мне в этот раз очень много понадобится.
– Ну, надо будет, еще наловим, – приосанился парень. – А куда столько-то, Камеж? На что?
– Да вон в городе их есть одна госпожа… бал закатывает. Это праздник такой. Когда на него уйма всего тратится, а зачем это нужно – никому не понятно.
Карета скрипнула, закачалась на кочке, но устояла. Камеж потянул за другой рычаг, что прятался под его креслом, и карета двинула дальше чуть быстрее.
– Госпожа Полночь. Самая влиятельная госпожа нашего города, – поспешно вставил Тюльпинс. – Она близкая подруга моей матери, между прочим.
– Ох, не сказал бы я, что у Полуночи есть близкие друзья, ну да ладно. – Камеж прочистил глотку. – Одним словом, все Хранительство уже объездил, устал до смерти.
Тюльпинс хотел еще похвалиться тем, что знает Полночь с младенчества, но вдруг утих. Он даже не ожидал, что новости из родного города доставят ему столько радости. А что матушка? Не сошла ли с ума, не стало ли ей дурно от горя? Тюльпинс подивился, что подумал о матери только второй раз за все это время. Даже когда лихорадка снедала его тело, он вспоминал о детстве, о любимом рояле, о высокой траве. Но не о матери… Опротивевшие всхлипывания ее так ясно всплыли в памяти молодого господина, что он невольно скривился. Может, не стоит ему возвращаться? Раз уж к самому родному человеку он чувствует только отвращение.
– Эй, Красавица, – Кай ткнул острым локтем в пышный живот Тюльпа, – чего скис? Закончилось все, слышишь? Не бойся.
– Да, миленький господин, взбираемся на второй холм. Моя карета знатно по горам ползает, не зря столько двилингов за нее отвалил.
– Мистер Тваль, а вы… вы ведь за мной?..
Но карета остановилась, не дав Тюльпинсу договорить. Дверь отворили снаружи, и внутрь сунулась косматая голова Сатрана.
– А я навстречу вам вышел, как гроза кончилась! Уж думал, не успели ребята!