– К тебе домой, дорогая. Твой отец встретит нас там.
Остановившись у знака «Стоп», я вытерла глаза, взяла телефон и начала строить маршрут до адреса, который он ввел.
– Мы очень скоро найдем твоего отца, я это знаю.
Я этого не знала. Я хотела бы поблагодарить Академию, Голливудскую ассоциацию иностранной прессы…
Карта на моем телефоне загружалась медленно: из-за перебоев сотовой связи наше местоположение исчезало в серой сетке.
– Откинься назад, – попросила я ее. – Просто на всякий случай.
Я прикоснулась к волосам похищенного мной ребенка, на мгновение представив себе, как округлятся глаза детектива Мейсона, когда начну объяснять ему, зачем скрылась с ней.
Светлая комната. Потом дисциплинарный совет. Потом тюремная камера.
Я остановила себя.
Как я до этого дошла? Бойфренд мертв, я подозреваюсь в убийстве, старый друг порвал со мной всякие отношения, и я полагаюсь на шестилетнего ребенка в выборе направления, пока мы въезжаем в сельскую местность.
Мы летели вниз по дороге сельского Юга. Нас окружали поля, на которых, несмотря на близкое расположение к городу, паслось большое количество скота. Сложенные камни – тени Гражданской войны. Дорога была прямая, пока ей не пришлось изогнуться из-за известняков. Над головой четыре черные птицы неслись по серому небу в свободной нисходящей спирали.
Зазвонил мой телефон, но код города распознать не удалось. Я потянулась к нему, но тут же остановилась, моя рука сжалась в кулак. Я чуть не попала в аварию, когда отвечала на телефон во время вождения. Промелькнула мысль о Коле, но я приказала себе сосредоточиться и не думать об этом.
Оливия выжидающе посмотрела на меня.
– Извини, это не твой папа звонит. Просто продавец или кто-то еще.
Оливия наклонилась вперед, ее лоб почти касался приборной доски, тусклый желтый солнечный свет придавал ее волосам карамельный цвет. Она молча смотрела на птиц.
Как давно я потеряла связь с Колом? Я посмотрела, который час. Было уже больше трех – почти час прошел с тех пор, как он покинул лабораторию Сильвера. А мы все ехали. Миля за милей. Я представила себе жар от нагретого двигателя грузовика, к счастью, выходящий сквозь вентиляционные отверстия. Мимо проносились машины. Табак поник в поле и лежал неподвижно, словно кланяясь, боясь остаться на ветру. Я посмотрела в зеркало заднего вида – дорога позади нас была пуста.
– Вот он, – наконец указала Оливия. – С белым почтовым ящиком.
Пыль закружилась позади грузовика, когда я свернула на длинную колею подъездной дорожки. Мы бросились к дому. Была видна только вершина зеленой крыши, пока я не поднялась на небольшой холм. Затем в поле зрения появилась остальная часть дома – широкое белое крыльцо.