Я забрался внутрь и поискал сундучок. Но нашел только собственный серп. Он лежал на полу, весь в крови. Я уверен, что их убил этот ублюдок Ву. И сбежал вместе с сундучком и лошадьми.
Цзяо Тай открыл было рот, чтобы вставить слово, но судья предостерегающе мотнул головой.
— Я знал, скажут, будто я это сделал. Будут бить, пока не признаюсь. А потом отрубят голову. И Сунян останется бездомной. Я взял из амбара тачку и подкатил ее к окну. Стянул тела с кровати. Женщина была еще теплой. Вытащил из окна, прямо в тачку. Отвез тачку к зарослям шелковицы, сбросил тела в кусты и вернулся спать в амбар. Подумал, что на рассвете вернусь с лопатой и похороню их, как положено. Утром я пошел туда. Тела исчезли.
— Что ты сказал? — воскликнул судья. — Исчезли?
Бэй Цзю утвердительно закивал.
— Они исчезли. Я понял, что кто-то их нашел и теперь донесет стражникам. Я побежал домой, завернул серп в хозяйские одежды. Халатом его жены стал вытирать циновку на кровати и пол. Но с циновки кровь не оттиралась. Тогда я снял циновку и завернул в нее все остальное. Отнес в амбар и зарыл в сене. Я разбудил Сунян и сказал ей, что все уехали в город еще до рассвета. Все это правда, я клянусь, все так и было, ваша честь! Не надо меня бить. Ваша честь, я этого не делал!
Он принялся неистово колотиться лбом об пол.
Судья потеребил ус, а затем сказал крестьянину:
— Встань и отведи нас к шелковичному кусту.
Пока Бэй Цзю суетливо поднимался, Цзяо Тай взволнованно зашептал судье:
— Мы повстречали этого Ву по дороге сюда, наместник! Спросите про лошадей!
Судь Ди приказал крестьянину описать лошадей хозяина и его жены. Бэй сообщил, что у Фаня лошадь была серая, а у госпожи Фань — с белой звездочкой на лбу. Судья кивнул и показал Бэй Цзю на дверь.
До шелковичных зарослей было совсем близко. Бэй Цзю показал куда-то под куст.
— Вот сюда я их и свалил.
Ма Жун наклонился, разглядывая сухую листву, потом поднял несколько листьев и показал судье.
— Эти темные пятна похожи на кровь.
— Вы двое, как следует осмотрите кусты, — сказал судья Ди. — Не верю я этой образине.
Бэй Цзю вновь принялся оправдываться, но судья не стал его слушать. Задумчиво покручивая бакенбарды, он сказал Хуну:
— Боюсь, Хун, это дело не такое простое, как кажется. Тот, что нам повстречался, вовсе не был похож на убийцу, хладнокровно перерезавшего горла двум людям и скрывшегося с лошадьми и деньгами. Скорей он был похож на человека, охваченного дикой паникой.
Через какое-то время шум веток возвестил о возвращении Ма Жуна и Цзяо Тая. Размахивая ржавой лопатой, Ма Жун возбужденно выпалил: