— Ничего не поделаешь, придется тащить его с собой.
Ма Жун и Цзяо Тай взяли По Кая под руки, а Ким Сан расплатился по счету.
Когда они вышли из харчевни, По Кай принялся слезно причитать:
— Мне очень плохо, я не хочу никуда идти. Я хочу лежать… в лодке.
Он уселся посреди улицы.
— Ничего не выйдет! — жизнерадостно заявил Ма Жун, пытаясь поднять его на ноги. — Сегодня утром мы заделали твою уютную мышиную норку в водных воротах. Придется ножками поработать, это пойдет тебе на пользу!
По Кай разрыдался.
— Наймите ему паланкин! — нетерпеливо потребовал Цзяо Тай у Ким Сана. — Ждите нас у восточных ворот; мы договоримся со стражниками, чтобы вас пропустили.
— Хорошо, что вы с нами, — сказал Ким Сан. — Я и не знал, что решетку починили. Увидимся у ворот.
Два друга быстро зашагали на восток. Ма Жун искоса поглядывал на погруженного в думы товарища.
— Всемогущие Небеса! — неожиданно взорвался он. — Только не говори, что ты опять влюбился! Не хочу сказать, что с тобой это случается часто, но если уж случилось, ничего хорошего не жди! Сколько раз я советовал тебе, братец, покончить с этими глупыми страстями. Надо жить так: там слегка увлекся, здесь пофлиртовал, и все только в радость, и никаких проблем.
— Что я могу поделать, если она мне нравится? — удрученно проговорил Цзяо Тай.
— Ладно, дело твое, — вздохнул Ма Жун. — Только потом не говори, что я тебя не предупреждал.
У восточных ворот они увидели Ким Сана, язвительно препирающегося со стражниками. По Кай сидел в паланкине и к нескрываемому удовольствию носильщиков во весь голос распевал малопристойную песню.
Цзяо Тай объяснил стражникам, что у них приказ провести очную ставку По Кая с человеком, живущим на другом берегу протоки. Стражники явно не поверили, но всех пропустили.
Они расплатились с носильщиками, перешли по Радужному мосту и на противоположном берегу наняли лодку. Здесь Ма Жун и Цзяо Тай запихнули в рукава свои черные шапки и завязали волосы оторванными волокнами просмоленного каната.
Ко второй джонке была пришвартована довольно большая корейская барка. Ее освещали гирлянды разноцветных фонариков, натянутые между двумя мачтами.
Ким Сан взошел на борт, следом за ним Ма Жун и Цзяо Тай втащили По Кая.
У перил стояла Ю Су. Она была в национальном наряде — длинном прямом платье белого травчатого шелка, туго затянутом под грудью шелковой лентой, завязанной большим красивым бантом, концы которого спускались к ее ступням. У нее была высокая прическа, а за ухо она воткнула белый цветок. Цзяо Тай глаз не мог от нее оторвать.
Девушка встретила их очаровательной улыбкой.