Похоже, игра окончена (Новиков) - страница 34

Всему виной была ненависть.

Прости, Шезму, но сейчас тебе придётся страдать. Я правда не хочу этого делать. Но…, - замахиваюсь копьём, - Это для твоего же блага. Прошу, пожалуйста, прости меня, когда всё закончится.

Бросок. Оружие пробивает призрачную голову насквозь и разрубает череп надвое.

— А-А-А-А-А-А-А! – мужчина схватился за голову, - Ч-что… ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?! – завопил он дрожащим голосом.

Если убить сильное существо, то я могу показать ему фрагмент своих воспоминаний. Увы, этот фрагмент настолько мал, что в него не помещается и получаса. Но я также откуда-то знаю, что в этом измерении мы можем находиться сколь угодно долго, - замахиваюсь копьём, - И умереть без моей команды здесь никто не способен.

Броском я разрываю его рёбра и пробиваю лёгкие, отшвыривая дёргающийся труп на несколько метров.

В то же время воспоминания моего детства проносится перед нашими глазами.

— А-А-А-А-А! – Шезму хватается за грудь и закашливается слюной, - Хва… хватит!

Причина всех страданий, что тебя окружают – ненависть, - отрубаю ему голову.

Крик.

Но не пойми неправильно – ненависть, это хорошая эмоция. Она способна дать такой стимул к счастью, на какой не способна ни одна другая светлая эмоция, - телекинезом разрываю собеседника надвое.

Вопль. Шезму лежал и корёжился от фантомной боли, безустанно разрывая горло в истеричном крике и просматривая моменты моего избиения другими детдомовцами.

Но к тебе это, увы, не относится, - создаю в руках двуручный меч и заношу над мужчиной, - Я покажу тебе, что испытывают жертвы твоей, неправильной ненависти.

Опускаю. Слышится звук разрываемой плоти.

Крик.

/Спустя три дня в измерении белых нитей/

Понимаешь ли…, - замахиваюсь топором, - Наша с Лилит судьба очень похожа. Просмотрев мою, ты поймёшь, что испытывала твоя дочь.

— СТОЙ! ХВАТИ…

Рублю горло. Шезму падает наземь, машинально хватается за порез и в предсмертной агонии пытается втянуть воздух.

Пространство рябит. Мы оба стоим в метре друг от друга.

— Пожалуйста…, - он бессильно падает на колени, - Я… я больше не могу. Стой!

Задираю копьё.

— СТОЙ! Я ПОНЯЛ, ЧТО…

Я же вижу, что не понял.

Пробиваю затылок. Труп Шезму сразу же задёргался в предсмертных конвульсиях, а частичка воспоминаний перетекла меж двух переплетённых сознаний.

Моргаю. Мы оба стоим в метре друг от друга.

— А-А-А-А-А! – на всё пространство разнёсся вопль ужаса.

По его щекам бежали слёзы.

/Спустя пять дней постоянных смертей Шезму/

— Хватит! - кричал он.

Срезаю половину головы. Моргаю. Мы оба стоим в метре друг от друга.

/Спустя неделю постоянных смертей Шезму/