— Мне ничего не надо, Лилит. Я сделал это, потому что…
— Прошу... нет, умоляю! Хоть какое-то задание! Хоть что, чем я способна отплатить вам за вашу доброту! Прошу! – она едва не кричала, - Я буду счастлива не только свободе, но и возможности служить своему Богу! Я хочу служить вам, господин!
“Э-э-э…”, - я нахмурился, - “Не такого я ожидал. Я конечно сделал добро, но… это всё равно как-то дико. Я просто хотел её счастья. Мне нравится, когда люди улыбаются, а не когда кто-то становится моим фанатиком”, - чешу затылок и внимательно вглядываюсь в голову с алыми волосами, - “Что-ж, ладно. Лень, подсоби. Посмотрим на что она способна ради ме…”, - с помощью артефакта начинаю ментально обрабатывать её разум, и спустя пару секунд напрочь теряю уверенность в своих доводах, - “Чё?..”
Помните я говорил, что не приемлю фанатизм? Так вот, теперь Лилит – самый настоящий фанатик. Я не просто Бог в её глазах, а единственный мессия, способный принести прогнившему миру свет и процветание. В её глазах я – абсолют. Недостижимый идеал, уставший наблюдать за миром и пришедший самолично спасти его от разрушения.
Такого уровня веры нет даже у Гархала и Ранделла, не говоря уже о простых жителях захваченных земель. Лилит – верхушка веры. Если я – абсолют для её Бога, то она – абсолют моего верующего.
Она готова сделать всё, что я попрошу. Кроме, естественно, вещей, от которых я её и спасал.
“Она действительно жаждет служить мне. Всем сердцем желает. Ей будет очень больно, если я откажу. Чёрт. Ну раз так...”
Выпрямляю руку, и все трещины моего тела вспыхивают импульсом синей энергии, превращая голос в резонирующее эхо.
— Встань с колена, Архиепископ Лилит. С этого дня ты заступаешь на службу Легиону.
Девушку моментально подняло в воздух, а из её горла сорвался тихий вскрик меняющегося тела.
Алые волосы, ниспадающие до пола, начали обвиваться вокруг стройного голого тела и превращаться в алую броню, словно бы созданную из её уплотнённой кожи. Затем, когда девушка приняла новую защищённую форму, те же волосы свились в два клубка за спиной, из коих вырвалось четыре зазубренных перепончатых крыла, достигающий в размахе как минимум два метра и способные, кажется, перекрыть всё солнце.
В ту же секунду родился новый военачальник Легиона, и по совместительству, абсолют его веры.