– Мне не нравится этот дом, – неожиданно проговорила та, и Татьяна растерянно умолка.
Хотела возразить, но не сумела. Все, кто жили в особняке, – и господа, и слуги – знали, что место это нехорошее. Недоброе. Вслух пока не говорили, но шепотки уже начали просачиваться сквозь завесу рационализма и здравого смысла.
– Николаю Федоровичу только не говорите, – наконец проговорила Татьяна. – Мне-то ладно, а он сердиться станет.
Конечно, она была права. Сердиться – не сердиться, но расстраиваться будет, так что снова поднимать эту тему не стоит. Татьяна опоздала со своими предостережениями: прошлым вечером Наталья не выдержала, завела разговор с мужем, и вышел он неприятным для обоих.
– Почему, скажи на милость, тебе тут не нравится! – вспылил он, когда она заикнулась о том, что хотела бы пожить какое-то время в старом доме или даже в гостинице, только бы не оставаться здесь. – С самого первого дня, еще до всей этой истории с Иоганном, тебе наш дом не по сердцу!
Сам Николай Федорович был очарован этим местом. С холма, на котором стоял дом, открывался вид на Быстрорецк и реку Быструю, что пронзала город серебряной стрелой.
В здании, находившемся тут прежде, была больница для малоимущих. Лечебницу снесли и по проекту лучших архитекторов выстроили великолепный особняк: десятки комнат, два огромных бальных зала, оранжерея, мраморные лестницы и камины, разноцветные изысканные витражи, позолоченные люстры, дверные ручки в форме хвостатых драконов, выписанные из Китая, тяжелые шелковые шторы и портьеры, расшитые вручную, и прочее, и прочее. Губернатор, явившись на новоселье, восхищался и домом, и богатым парком, приговаривая, что это истинное украшение города.
– Скажи мне, что тебя тревожит, прошу! Не скрывай!
Муж настаивал, и Наталья уступила его напору:
– Дом меня пугает. Ночами мне часто кажется, что тут есть кто-то. Проснувшись, я несколько раз слышала шепот, голоса…
– Должно быть это слуги, – перебил он.
– Нет. Звук шел будто бы из стен.
Николай покачал головой – не поверил. Наталья разволновалась, заговорила быстрее.
– Здесь вечно холодно, как в могиле, стены давят на меня, а коридоры… Иногда она ведут непонятно куда!
– Что? О чем ты? – Николай был потрясен ее словами.
Наталья не хотела говорить об этом, потому что сказанное прозвучало бы дико, к тому же она уже была не так уж уверена, не привиделось ли ей – ведь это было только один раз.
– Неважно. – Она умоляюще смотрела на него. – Здесь ведь прежде была больница для бедных. И мертвецкая. Люди говорят, со всего города свозили тела во время мора. Всех нищих сюда везли. И хоронили… в нашем парке!