Загорись дом и в самом деле, за ней сразу же придет муж, а следом и все остальные. С бешено колотящимся у самого горла сердцем Наталья стояла возле окна и прислушивалась, ждала. Но никто не шел, а к утру все растаяло: и запах гари, и сизый туман, что щупальцами тянулся из замочной скважины.
Ночи сменяли одна другую, осень отступала, близилась зима, выпал и растаял первый снег. Наталья уже начала свыкаться с тем, что еженощно дом пробуждался, а его потусторонние обитатели начинали жить своей жизнью.
Удивлялась она лишь одному: неужели никто, кроме нее, ничего не слышал? С другой стороны, Наталья ведь тоже не рассказывала ни о чем даже Татьяне, от которой у нее никогда не было секретов. Ночные страхи и видения, думалось Наталье, это как стыдная болезнь: каждый мучается и страдает в одиночку, потому что кому о таком скажешь?
Хуже всего был страх, что однажды неведомые посетители окажутся не снаружи, а внутри: войдут в комнату, встанут подле Натальи, а бежать будет уже некуда, разве что в окно.
Но пока Господь миловал. Она молилась усердно: читала все молитвы, которые знала – проговаривала слова скороговоркой, не вдумываясь; истово читала молитвослов – все страницы подряд, часто не понимая смысла, но находя утешение в церковнославянских оборотах речи, особой тональности, витиеватых словесах.
Недели через две после исчезновения Иоганна Францевича Наталья сходила на исповедь. Специально велела, чтобы ее отвезли не в ту церковь, прихожанкой которой она была сызмальства, куда ходила каждое воскресенье, а в маленькую старинную церковку, что находилась на выезде из Быстрорецка. Там, как слышала Наталья, был священник, который изгонял злых духов.
Когда служба закончилась, Наталья вслед за всеми пошла к исповеди. Все думала, как ей спросить святого отца, как узнать, что делать. Так и не решила ничего и, склонив голову, проговорила, что, дескать, смущает ее нечистый дух, мучается она от страха полуночного.
Священник, на вид совсем древний, ветхий старец, пожевал губами и вымолвил:
– Ничего Враг так не страшится, как смирения. Молись о смирении, дочь моя, испрашивай прощения, стремления к неосуждению. Не прибегай к колдунам и ворожеям, ищи силу в своей душе и помощи Господа. Молись чаще, крестись правильно и неспешно. Не ешь, не пей и не отходи ко сну без крестного знамения.
Наталья и сама не знала, чего ждала от священника, но то, что получила, разочаровало ее. Все, о чем он вещал постным, скучливым голосом, то ли не восприняв всерьез вопроса «барыньки», то ли просто утомившись произносить день за днем одно и то же, Наталья и сама давно знала. Она и молилась, и исполняла заветы, и старалась быть смиренной, верить и очищать мысли.