Макс был там вчера, и Витькино предложение по чистке морд поддерживал все душой. Дивная тетка, не пельмень даже, а чебурек по фамилии Салова, гавкнула так, что с подоконника улетели прятавшиеся там от дождя голуби. «В установленный законом срок» – еще долго отдавалось эхом под высокими потолками советской постройки здания. Макс попрощался с капитаном и пошел на выход. Дежурного не было, стрелка на турникете горела красным. Макс отошел в сторонку и принялся рассматривать стенд с надписью «их разыскивает полиция». Под чередой портретов убийц, мошенников и террористов висела относительно новая, не успевшая выгореть распечатка: черный карлик в световом пятне, то бишь Витька в образе ниндзя собственной персоной, заснятый камерой на выходе из салона сотовой связи. На картинке хорошо получился капюшон и прижатые к бокам локти, остальное терялось в серых и черных полутонах. Пришел дежурный, Макс отдал ему пропуск и вышел на свободу.
И снова времени стало завались, делать было нечего от слова совсем, только ждать, когда пройдет установленный законом срок. Макс немного послонялся по городу, потом вспомнил, что еды дома нет, и пошел в общагу за деньгами. Им выдавали небольшие суммы «на пропитание», причем наличными, и в графе с Настиной фамилией всегда было пусто. Макс решил в очередной раз проверить, не объявилась ли она, поднялся сразу на второй этаж и постучал в третью от лестницы дверь. Ничего в ответ, внутри тихо. Вспомнил вдруг, как они с Витькой стучали к бабке, сжал кулаки и пошел к себе. Лестниц тут было две, обычно Макс шел от входной двери, а тут спускался со второго этажа. И у своей двери обнаружил аж четверых сразу: двое с испитыми рожами терлись неподалеку, еще один маячил в конце коридора, а чернявый улыбчивый алкаш, присев на корточки, ковырялся в замке. Компашку эту Макс знал, не раз видел, как они с пивом сидели на детской площадке неподалеку, орали, матерились, а иногда и дрались. Два дегенерата, стоявших на стреме, мигом улетучились, чернявый недоуменно закрутил головой, не забывая шерудить в замке узкой острой шпилькой. Заметил Макса, дернулся подняться, но не успел: Макс сшиб его на пол, ударил в плечо, не давая повернуться, наклонился и схватил за кадык.
Никогда не испытывал ничего подобного, он реально держал в руке чужую жизнь и чувствовал, что стоит сжать пальцы еще немного, и чернявому крышка. Тот бился навесу, дергался над полом, приложился от души затылком о плинтус, потом еще разок, а потом повис безвольно, губы у него начали синеть, глаза закатились. Макс подержал его еще немного и разжал пальцы, чернявый грохнулся на спину, захрипел матюками и пополз вдоль стенки к подельникам. Те опасливо наблюдали со стороны, готовые вмиг сорваться с места, на помощь чернявому никто не торопился. За спиной послышался шорох и шаги: с лестницы в коридор таращилась парочка овцеводов (или сборщиков хлопка – Макс не различал их, все они были для него на одно лицо). Он догнал чернявого, схватил за волосы.