– Мне нужно такси до Ленинского, – раздалось из коридора. Макс вышел: Наташка, уже в джинсах и плаще поверх красной футболки, вытаскивала в коридор большую сумку, застегивала ее на ходу и одновременно говорила по телефону. – Побыстрее, если можно, лучше прямо сейчас. Да, спасибо.
Она бросила мобильник в карман плаща, принялась застегивать его так, будто в скафандр облачалась перед выходом в открытый космос. Потом уселась на тумбочку, грустно вздохнула и подняла голову.
– Машину мою видел? – Девушка смотрела Максу в глаза. Тот кивнул, подумав, что сейчас пройдет вторая волна цунами, Наташка прокричится, расплачется, и можно будет уговорить ее не делать глупостей и остаться, вместе подумать, как быть дальше. Но та лишь невесело усмехнулась.
– Это тебе от этих, – она кивнула в сторону лестницы, – привет. Я ее на следующее утро нашла, после того, как ты на собеседование уехал, а потом на звонки отвечать перестал. Мне в полиции предложили на опознание в морг поехать, вроде, там кто-то был, на тебя похожий.
– И ты поехала? – оторопел Макс. Понятно, что менты над Наташкой, мягко говоря, пошутили, просто не захотели принимать заявление раньше положенных трех суток с момента исчезновения человека. А когда та уперлась, предложили прогулку в морг. Уроды, конечно, но сейчас главное не это.
– Наташ, прости меня, пожалуйста, – сказал Макс и сел рядом. Они кое-как уместились на довольно узкой тумбочке, сделанной еще в те времена, когда их обоих на свете не было. Квартиру бабка-хозяйка сдавала вместе с мебелью: с этой тумбочкой и старым диваном и шкафом, у коего тошно скрипели дверцы, и как Макс ни бился, звук этот пропадать не желал.
– Прости. – Он взял девушку за руку, та не сопротивлялась. Пальцы у нее были холодные, как всегда, впрочем. Ну, или почти всегда. – Прости меня, пожалуйста.
– Да ладно, – она смотрела в сторону, – чего уж там. Это твой выбор. Не хочешь быть крысой – никто тебя не заставляет. Я тоже могу быть кем хочу, правда? И крысой в том числе.
И, не дав ему опомниться, встала, схватила сумку и шагнула на площадку. Ловко захлопнула дверь у Макса перед носом и пошла вниз. Послышался негромкий звонок мобильника, потом все стихло. Макс остался один. В тишине стало не по себе, собственная вина и потери – одна за другой в эти поганые дни – сделались острее. Это было реально больно, Максу такое ранее довелось пережить, но не так вот, чтобы все и сразу. И чтобы отвлечься, надо было срочно придумать себе занятие. Первым делом решил переодеться и обнаружил в шкафу множество Наташкиных вещей. «Вернется», – вспыхнувшую было радость было охладило рассудочное «нескоро». Макс загрузи стиралку, нашел зарядник и включил мобильник. Посыпались смс-ски, почти полтора десятка. Все от Наташки, а одна пришла с Левинского телефона, вчерашняя, когда Макс еще в ИВС сидел. Макс набрал его номер, скинул, не дожидаясь гудка, глубоко вдохнул-выдохнул и набрал снова. Левин ответил после пятого или шестого гудка, когда Макс уже хотел отбиться, поздоровался сквозь зубы, и тут же повисла пауза. Макс собирался с духом, чтобы начать неприятный для обоих разговор, а Левин ждал, когда Макс созреет.