– Вчера мы ее в последний раз видели, – от холодильника подал голос Витька. Он подпирал стенку и крутил в руках пустую стопку. Как у истинного холостяка, в кухне у Витьки имелась лишь одна табуретка, и ту он уступил Насте. Та кое-как расправилась со своей дозой, Витька моментально налил всем еще. Снова выпили, помолчали.
– Она же тут с зимы жила? – Настя доедала очередной огурец и украдкой глянула на часы. Витька взял в руки бутылку.
– Ну да, с февраля, вроде. Полгода, даже меньше. Первым делом Аньке высказала, что ее дети орут и много едят, а ее саму и селедкой торговать не возьмут.
– Правильно, – поддержала Настя, – так и есть. А я дура, на бабу Надю наорала, что она свет постоянно в подъезде выключает. Но ведь правда, темно и страшно. За мной как-то раз псина здоровенная от моста шла, я так испугалась, а тут еще и в подъезде темень. Потом шокер купила…
Она прикусила язык, окно озарилось синеватым светом, грохнуло так, точно молния ударила в крышу. Тренькнули стекла в старых деревянный рамах, Витька быстро разлил по стопкам третий раз, ориентируясь исключительно на звук.
– Мне хватит, – пыталась протестовать Настя.
– Ты не русская, что ли? – Витька отнял у нее стопку и налил на весу, отдал девушке, – три раза надо, по традиции. Ладно, баба Надя, прости нас, если что не так. Надеемся, что там, где ты сейчас, тебе хорошо, все гости твои к тебе приехали, и все у вас зашибись.
В поминальных традициях Макс был не особо силен, выпил третью, закусил колбасой. Глаза уже привыкли к полумраку, он видел на стене у окна здоровенную трещину и опасно нависший над плитой пласт штукатурки. Настя поставила пустую стопку на стол, тоже огляделась. За окном гремело и сверкало, но дождя пока не было, ветер завывал в верхушках кладбищенских берез, те мотались черными призраками в отблесках небесного огня.
– Что теперь? – Настя повернулась к Витьке, потом к Максу. – Дальше что?
Витька закурил и приоткрыл окно. В кухню ворвался сырой упругий ветер, гром заурчал, точно пес под окном: глухо, но все увереннее набирая силу.
– Уезжайте, если хотите, – Витька выдохнул дым в окно, – один фиг дому хана. Валите, я не в обиде.
– А ты как же? – Настя поставила локти на стол, уперлась подбородком в ладонь.
– Это мой дом, я тут родился и всю жизнь прожил, бежать не собираюсь. Да и некуда мне. Запахи сырости и дыма слились, с улицы послышался тихий шорох, вдали, еле слышимая, загудела электричка. «На вахту уеду», – подумал Макс, – «на полгода сразу». Это выход, конечно, но куда возвращаться?
– А я еще на ипотеку не накопила, – проговорила Настя, – на первый взнос не хватит. Думала, до зимы дотяну. И потом, – она закрутила головой то к Максу, то к Витьке, – раз дом аварийный, нам взамен жилье дать должны, хоть какое-то. Не может же быть все вот так по беспределу?