— Согласен, — задумчиво произнес Сергей.
Приехали. Джипы затормозили посреди баскетбольной площадки. Все полезли наружу. Сергей увидел Зурева. Он прогуливался перед подъездом, где жил, держа руки в карманах брюк. Маньяк находился под негласным надзором — его берегли для нового процесса, питая общественность надеждами на силу закона. Маньяк на законы чхал. Ну, впаяют ему пятьдесят лет тюрьмы, и что? Будет книжки читать в отдельной камере с туалетом и умывальником, Богу молиться, давать интервью… Смертной казни ведь нет даже для самых ужасных ублюдков. Он хищник, а все вокруг — овцы, которых можно безнаказанно резать и резать, пьянея от крови.
Сергей попросил Апостолова уговорить «охрану» Зурева прогулять его у подъезда, чтобы с ним смог пообщаться Вазелин.
— Это он, — сказал Сергей.
— Что? Кто? — не понял Вазелин.
— Это он убил Костю. Вышел пьяный и ударил ножом. Отомстил за свои обиды.
— Что? Этот гад? Эй, ты, сука! — Вазелин, задирая подбородок, стремительно двинулся к маньяку.
Тот прищурился, безбоязненно глядел, как его окружают крупные, дерзкие мужчины, — он знал, негласная охрана не допустит беспредела. Ублюдки поорут и уберутся.
— Козел, ты убил моего брата! — Вазелин смотрел на маньяка, держа руки в карманах расстегнутого кожаного плаща.
— Убил?! И убил! Я всех режу. — Голос маньяка был с хрипотцой. Он вдруг рассмеялся и сказал серьезно: — А ты что, ругаться пришел? Ха-ха. Хочешь, я и тебя убью? Я волк, а вы все — стадо! Вы… х-х…
Удар был молниеносным. Вазелин выбросил вперед руку, сжимавшую длинный узкий нож, и всадил его до рукояти. Зурев хрипел, не понимая, что понес заслуженную кару за свое зло — смерть. Его никак не могли лишить жизни по закону, не имели такого права, его процесс должен был длиться годами, а он бы куражился и учил всех правильной жизни… Только высшие небесные силы устали от бессилия людских законов, сделав невозможное возможным, послав наказание руками людей, которые тоже не чтили юридических заковык.
Сергей стоял у джипа, завороженно глядя, как отовсюду (из подворотен, подъездов, кустов) выносятся оперативники, как валят охрану Вазелина, как самого босса разгромленной банды куют в наручники.
Вазелин, глядя исподлобья, оглянулся на Сергея.
Сергей беззвучно, одними губами, произнес для него:
— Я дал себе слово.
Оленшайнц врубил Вазелину по бритому затылку, и того потащили к подъехавшей оперативной машине.
Сергей закрыл глаза. Все…