Князь горько усмехнулся.
– Твою страну, Рен, давно поделили. У короля Гронхейма просто до этого не хватало либо мужества, либо он просто ждал удачного момента, чтобы начать воплощать в жизнь свои планы. С уходом последних защитников из этой провинции, все ограничения были сняты. Неуверенность исчезла, и он начал действовать.
– Тварь! – по-мужски сплюнула девушка.
Сотник было встрепенулся что-то возразить по поводу того, что в его присутствии оскорбили его же короля, но, осмотревшись, благоразумно промолчал.
– Какие планы были дальше у вашего Когтя, после пары неудачных штурмов? – между тем продолжил Призрак.
– Сегодня к полудню должны подтащить три метателя и снаряды с земляным маслом.
– Он что, совсем идиот, ваш командир? – изумился Атей. – Зачем ему нужно пепелище вместо нормального города?
– Поговаривают, что будет всего лишь один залп. Мол, после этого даргасцы сами разберут завалы с той стороны ворот и впустят победителей – иначе сгорят. А возможные пожары потушить успеют, если что.
– Я же говорю, твари, – снова зарычала Ирена.
– Мне все ясно, – поднялся Призрак. – Гранит, Последыш, готовьте воев.
– Да, княже.
– Да, мой князь, – синхронно кивнули они.
– Князь Сайшат? – только тут до сотника гронхеймского войска, наконец, дошло, с кем он разговаривал.
– Он, милок, он, – злорадно улыбнулась Катаюн и похлопала его по плечу.
– Теперь мне стало понятно, почему мне вторую ночь снятся предки, – уронил тот на грудь голову. – Да и с самого начала мне вся эта кампания не нравилась, – пробурчал сотник, но его уже никто не слышал.
Ну, почти никто.
– Сотника не убивать, – шепнул этот слышавший Палаку. – Передай воинам. Если, конечно, глупости делать не будет.
Вайрон лишь кивнул и сделал незаметный жест своим сородичам.
В рощице зашуршало. Кое-где даже звякнуло, правда, этот «звяк» тут же был сопровожден крепкой затрещиной, и больше такого не повторялось. Ну невозможно абсолютно бесшумно приготовиться к бою пяти с лишним тысячам воинов. Всхрапывали кони, почувствовавшие нетерпение своих седоков. Сами воины не первый раз пробовали, легко ли выходят из ножен клинки, отчего казалось – то ли листва шуршит, то ли змеи шипят, спугнутые со своих лежек. Гудели и скрипели плечи луков, когда лучники проверяли на прочность тетиву, чтобы та не лопнула в самый неподходящий момент. Звонко шуршала по наплечникам кольчужная вязь бармиц, когда седоки крутили головами, чтобы найти в строю свое место. Слышались их негромкие похлопывания по шеям коней, которыми они успокаивали своих боевых четвероногих соратников. Короче, раздавались те самые звуки, которые впоследствии с большой вероятностью переходят в крики боли, страданий, посмертных хрипов и проклятий.