Но были и такие, кто, обведя всю округу взглядом, лишь улыбнулись, вытащили из шатров плетеные кресла и с бокалом вина уселись смотреть разворачивающиеся вокруг них события. И со стороны было непонятно: то ли они абсолютно уверены в силе своих воинов, то ли решили последние мгновения своей жизни встретить с относительным комфортом. А может, была и совсем иная причина – дать однозначную характеристику их поведения было просто невозможно.
– Ваша милость, нужно атаковать в сторону пешцов, – заискивающе глядя в глаза командиру, проговорил один из приближенных. – Отсюда видно, что строй у них не такой уж и глубокий. Если слитно ударить, можно прорвать линию и уйти на тракт.
Откуда было знать молодому гронхеймскому баронету, чей боевой опыт по настоящее время ограничивался лишь парочкой рейдов на висельников, что это не просто хорошо сбитый строй, а более совершенное воинское построение для боя. А вот командир, похоже, знал.
– Дурень, – высокомерно посмотрел он на него. – Это подобие гномьего хирда. Его и рыцарским клином не всегда удается прорвать. Но выхода у нас все равно нет. Отдай команду атаковать.
Порученец еще не успел вернуться назад, когда каре гронхеймцев стронулось с места и, постепенно наращивая скорость, под подбадривающие воинственные крики устремилось вперед. В горячке боя, из-за желания прорвать строй врага и выжить назло всем смертям, воины Гронхейма позабыли о самом главном, что делает любое войско практически непобедимым – о строе. Кто-то вырвался вперед, кто-то отстал. Кто-то упал, споткнувшись о нечаянно подвернувшийся камень, а его не стали ждать. Так или иначе, но каре развалилось.
Противник же таких оплошностей не делал. Хирд вдруг резко остановился. Щиты рыбьей чешуей стали стремительно наползать друг на друга. И уже в следующий миг довольно плотно сбитый строй уплотнился еще больше и стал похож на огромного бронированного зверя, ощетинившегося колючками-копьями во все стороны. Волна гронхеймских воинов разбилась об этого зверя, как прибой о скальный утес, оставляя на его колючках тела насквозь пронзенных бойцов. А когда выжившие отхлынули, хирд, как единый организм, вдруг вздрогнул, вздохнул, приподнимая щиты, стряхнул с себя тела самых неудачливых противников и несокрушимым катком, печатая шаг под громкое «Урх-х, Урх-х, Урх-х», покатился дальше, гоня перед собой остатки атаковавшего их отряда.
– Да они как курят нас раздавят, – раздался над лагерем голос с паническими нотками.
– В точку, – салютуя полным бокалом неизвестному оратору, вдруг ухмыльнулся зрелый воин, один из тех, кто с комфортом восседал в креслах.