Поэтому род Саттора Тура, бежавший, казалось, в неизвестность, в конечном итоге пришел в такое место, о котором подспудно мечтал, наверное, каждый из них. Пища для быков под ногами, водоемы рядом, сам дом тоже под боком. Уже стали забываться прокопченные, воняющие шкурами, бывшие жилища степняков. Обыденное вареное мясо и лепешки из грубо молотого сорго все чаще стали чередоваться сочными овощами, сытными кашами и густыми похлебками с горбушкой белого теплого хлеба. Пусть еще совсем редко и все за счет князя Сайшат, которому весь род в лице их вождя поклялся служить, но ведь это только начало. А князю они послужат верно и преданно. Такому служить не зазорно, потому что они видят, что и он сам служит. Не себе, но земле, на которой собирается жить. Вот и сейчас он не сидит за высокими стенами их (да, их!) столицы, а примчался со своими воинами дать по рукам дерзнувшим обидеть его народ. Он будет биться за них, а они за него, потому что Атей Призрак для урукхаев рода Степного Тура – как центральный тотемный столб в бывшем жилище их вождя: подруби его, и жилище завалится.
Примерно так думали бывшие жители восточных степей, неожиданно увидевшие возле стен Урьяка князя во главе отряда в четыре сотни разумных. Справедливости ради нужно сказать, что так думали не только урукхаи. Вотчину Саттора Тура населяла безумная мешанина из рас, как, впрочем, и все княжество. Причем каждое из сообществ не изолировалось друг от друга, живя по своим законам и наставлениям предков, а гармонично врастало, переплетаясь своими традициями и обычаями. Потому как в зарождающемся государстве мог быть только один для всех закон – закон Великого княжества Сайшат. Уже стали появляться смешанные семьи. Многие праздники, что были присущи до этого какой-то одной расе, стали общими для всех.
– Я вижу, неплохой город ты смог взять на меч, Саттор, – сказал Атей, когда они с Туром остановились возле крепостных ворот, пропуская за стены уставших, но довольных воинов.
Стремительный марш закончился. Скоро будут баня, сытная горячая пища и улыбчивые молодки, с которыми, возможно, о чем-то получится договориться. Насилие исключено. Они щит и меч княжества, а не крысы, затаившиеся в его темных углах. Но ведь по обоюдному согласию никто не запрещает. А там, гляди, и дом появится с доброй хозяйкой. И детишки заверещат в колыбельках. А для этого стоит жить. И кровь свою лить за это стоит.
– Отличный город, княже, – кивнул урукхай. – Небольшой, но по сравнению с тем же Резеном, когда я его видел, как жилище вон того же Ма’Тхи, – кивнул он на стоящего недалеко гобла, – и твой дворец. Стена справна, ров чистый, ворота городские и те в землю не вросли. А внутри уютно, но вместе с тем просторно.