Некоторое время постояв возле входа в шахту, я решительно шагнул внутрь и, подсвечивая себе коптящим факелом, огляделся. Помещение, в котором я находился, было довольно большим, и, что удивило, оно было практически полностью забито кирками, лопатами, ситами и другим шанцевым инструментом. Взяв первую попавшуюся кирку и внимательно осмотрев её, я обнаружил любопытное клеймо, на котором отчётливо была видна воительница с небольшим круглым щитом и коротким мечом. Изображение было в точности такое, как женская статуя из обнаруженного мной подземного зала, и, похоже, это она сама и была, вот только кому посвящена, я опять же не знал. Вернув на место кирку, я перебрал несколько других разных инструментов и обнаружил на каждом из них одно и то же клеймение. В задумчивости я подошёл к старшине и, показав клеймо, поинтересовался:
– Клайм, ты, случаем, не знаешь, чей это знак?
Старшина кузнечной артели хмыкнул и, несколько мгновений помолчав, негромко заговорил:
– Это клеймо Ордена Девы Спасительницы из главного храма Единого. Его уже очень давно не существует, он был практически полностью уничтожен ордами монстров, но легенда о нём в народе до сих пор жива и передаётся из уст в уста. Согласно ей, наступит день – и на земле Большой Хорты объявится Дева воительница, она бросит вызов Тёмному, наславшему на нашу землю полчище нечестивых монстров, поработивших людей, и победит его с помощью Лихого всадника. И воцарится тогда на нашей земле мир, спокойствие, всеобщее благоденствие и процветание, а Дева воительница и Лихой всадник страстно возлюбят друг друга, и родятся у них дети, и станут они плоть от плоти нашей земли, которым и суждено будет править Большой и Малой Хортой долгие и долгие времена.
Глядя на разгорающийся фанатичный огонёк в глазах старшины, мне как-то в один миг сделалось неуютно на душе. Непроизвольно передёрнув плечами, я оглядел ещё раз помещение и, глубоко вздохнув, обратился к кузнецу:
– Клайм, давай дальше в шахту зайдём и осмотримся.
Кивнув, старшина закинул себе на плечо кирку и спустился на нижний уровень, где помещение оказалось раза в два больше, но инструмента здесь не было. Тут находились грубо сколоченные шкафы, в которых я обнаружил банки мутно-зелёного стекла. Многие из них были пусты, а в некоторых оказался золотой песок и мелкие самородки.
– Вот это да!!! – непроизвольно вырвалось у меня, глядя на такое сумасшедшее богатство.
– Тут презренного металла примерно килограммов на двести, а то и больше, – мрачно отозвался старшина, вовсе не разделяя моего восторга, – вот только почему его здесь бросили, непонятно. Видимо, для этого были очень веские причины, о которых мы ничегошеньки не знаем, а это действует на нервы.