— Твой отец — чертов друг мутантов. Проклятые Виды не имеют права на жизнь, и, конечно, не имеют права трогать наших женщин! — злясь, прокричал солдат.
Он жестко схватил меня за подбородок и поднял лицо, вынуждая смотреть в его наполненные ненавистью глаза. Меня охватил страх. Не только за себя. Я боялась за отца, за своего нерожденного ребенка. Боялась за Хантера и всех Видов. Эти люди сумасшедшие. Они идут на поводу своей ненависти. Фанатики-ненавистники!
— Как только я получу подтверждение об успешном покушении, я вырежу ублюдка-мутанта из твоего живота, а после мы возьмемся за твоего надменного мутанта. Он думает, что он лучше нас? Что имеет здесь власть? Мы покажем ему, что думаем об этом. Все Инопланетные Виды умрут! Так, как они должны были умереть сразу после их обнаружения. Они не что иное, как обременительные лабораторные крысы!
При упоминании моего ребенка, я в защитном жесте положила руку на еще плоский живот. Никогда в жизни я не испытывала такого страха, как сейчас. Даже в руках повстанцев.
— Это невинный ребенок. Как вы можете сотворить с ним нечто подобное? — ошеломленно спросила я.
Лицо рыжего скривилось в гримасе. Он положил руку мне на горло и сжал. Я автоматически подняла руки, пытаясь ослабить его хватку. Хоть он не давил достаточно сильно, чтобы задушить меня, но его прикосновение было достаточно болезненно, неприятно и вызывало панику.
— Для меня… — угрожающе начал он и внезапно ударил меня в живот. Я вскрикнула от боли и ужаса. — … это не ребенок, а семя дьявола! То, что ты спаривалась с одним из этих животных, просто отвратительно!
С этими словами он отступил от меня и вместе с двумя другими солдатами покинул комнату. Я положила руки на живот и заплакала. Я молилась, чтобы с ребенком ничего не случилось. Он был еще маленьким и не занимал много места. Возможно, удар даже не задел его. Но, если не случится чудо, этот ублюдок доведет свою угрозу до конца. Я знала, что он способен на это. Я видела безумную ненависть в его глазах. Скоро я могу потерять все, что мне дорого. Отца, ребенка, мужа и собственную жизнь. Ужасное представление, вызывающее тошноту.
Хантер.
В замешательстве я уставился на письмо в своих руках. У меня не было рукописных бумаг Перл, но я был уверен, что это письмо не ее. Это просто не имело смысла! Зачем ей писать мне нечто подобное. Даже если написанное в письме правда, то я бы описал Перл как женщину, которая скажет все в лицо, нежели будет тайно скрываться.
— Что случилось? — спросил Рейдж, ворвавшись в комнату. — Я пришел сразу. Хэппи сказал, что это очень срочно и касается Перл?