Мэлакай поднял брови.
— Детка, ты не успела сформировать такое мнение. Когда узнаешь меня, поймешь, что я действительно безумный. Это суть Пород.
— Безумный? — спросила она. — После встречи с Эшли я начинаю думать, что это не суть Пород, это больше суть Койотов. Просто надеюсь, что это не слишком заразно.
Девушка дразнила его. Если бы кто-то вообще потрудился его дразнить раньше, — подумала она, глядя на него сдержанным прохладным выражением.
Изабель не позволит этому беспокоить ее, обещала она себе. Если он намеревался остаться, то он может также учиться. Она, Челси и Лиза всегда шутили друг с другом, играли в шалости и всегда веселились. Она не собиралась это бросать.
— Ты заставляешь меня смеяться, — вдруг застонал Мэлакай. — И если я снижу свою бдительность, что мне делать, если ты решишь спариться?
— Так что это может быть отменено? — она уже сильно нуждалась в его поцелуе, что ее рот и тело покалывало. Как кто-то нуждался в следующей дозе наркотика, она нуждалась в его поцелуе.
Изабель нуждалась в нем.
— Нет никакого способа это отменить, — схватив ее за затылок, он потянул к себе за поцелуем, нуждаясь в нем, нуждаясь в ней.
Его язык не был опухшим, вкус спаривания едва присутствовал в его организме, но, тем не менее, необходимость поцеловать ее, связаться с ней теперь с удовольствием, было импульсивным решением.
Ловя ее мягкие с изгибом губы своими, он терся и пробовал их тепло. Это был натуральный поцелуй, с той же страстью и голодом, которые вспыхнули между ними, когда их глаза встретили друг друга в баре.
Его язык проскользнул в ее рот, сцепился с ее, потер его, почувствовал шелковистую мягкость женщины, когда она приняла его с невинностью. Это не было спаривание. Это были всего лишь мужчина и женщина, и все.
Окруженный теплом, привлекательностью и вспыхивающими эмоциями, которые случались только один раз в жизни. Когда мужчине и женщине суждено быть вместе, и они наконец-то соединились вместе.
Этот момент, когда их глаза встретились, случился в баре. Когда их жизни слились в одну, и судьба дала им тот единственный шанс.
Один шанс. Один момент, и Мэлакай не собирался его терять. Она была его парой.
Отпустить ее не вариант.
Обнимать ее, обеспечивать безопасность, защищать и, Боже, любить ее. Это были его единственные варианты.
Откинувшись назад, он уставился в мягкие глубины ее кобальтовых глаз и прошептал:
— Впервые за такую длинную, одинокую жизнь я почувствовал настоящую любовь, — убрав руку от затылка, где держал ее, Мэлакай положил свою ладонь на хрупкую линию ее челюсти, в то время как его большой палец коснулся ее распухших губ. — Ты моя пара, Изабель. Напугать тебя — это последнее, что я хочу сделать, но Породы, как и животные, из которых мы созданы, прислушиваемся к нашим инстинктам, в отличие от человека. Каждым инстинктом, которые сотрясают мое существо, я знаю, что ты моя. Ухаживание за тобой — это не вариант. Ухаживание за вами не в наши задачах, потому что природа не позволит человеку внутри нас случайно потерять момент, тот единственный шанс, в который мы должны требовать то, что принадлежит нам. Или позволить нашим парам испугаться, или усомниться и уйти. Это все спаривание, детка. Для этого все предназначено. Все остальное не является обязательным, но остаться вместе, учиться нашему пути и узнавать настоящую любовь, душу пары, уже не выбор. Теперь это часть всего, чем мы являемся. Это как смерть и налоги. Неизбежно.