Мы теперь изображаем из себя мобильную пехоту, хе-хе. Двое едут на бричке, с мальцом и тучной женщиной, двое на подножках кареты княжича, и Сашка на запятках. Доволен, небось, как слон. Ведь ему оттуда видно больше, и не собьют те, до кого он задираться будет. А он будет, он такой.
Меня же боярыня взяла в оборот и вынудила сесть внутрь кареты.
Так и сказала:
– Ну что же вы, милый мальчик! Садитесь к нам в дормез! Будете нас охранять прямо отсюда. Не все же моему супругу с обнаженной шпагой сидеть да сторожить! Тем более он будет занят беседой вон с Лукой Исааковичем, – и кивнула в сторону мужчины с внешностью Пьера Безухова, которому княжич тоже предлагал сесть в карету.
Я попробовал несмело возразить, что, мол, да я и так как-нибудь управлюсь, но княжич покровительственно хлопнул меня по плечу и сказал:
– Да не теряйся, солдат! Садись. Будешь потом всем рассказывать, что ехал с князьями в одной карете! – и подмигнул так покровительственно.
А я и не теряюсь. Ну, то есть мне не по себе, конечно. Но не от близко стоящих высокородных князей, а просто… Отходняк колотит. Дрожу как осиновый лист, несмотря на летнюю июльскую жару и плотный камзол. А еще нательная рубаха пропотела так, что чувствую запах собственного пота. И вот таким дрожащим вонючкой в карету к ним лезть? Что-то так себе идея. Вдруг это какое-нибудь вопиющее нарушение этикета? И они сейчас улыбаются, а потом с такими же улыбками спину на лоскуты распустят? Хотя, с другой стороны, мне же все равно надо как-то пробовать с ними разговор завести. Да и барышня вроде бы словоохотливая. Погреть уши не помешает.
На вид ей лет двадцать пять, не больше. Ненамного старше меня. Но держится так, будто я мелочь пузатая, а она седая, мудрая и опытная бабка. Да и одета она не так, как другие дамы. Обычные женщины здесь как одеваются? Примерно как в моем мире одеваются мусульманки с Кавказа или из Средней Азии. Никакой косметики, минимум украшений, строгое платье в пол, длинные рукава и обязательно платок на голове. Такой, чтобы полностью закрывал волосы, лоб и щеки. Причем так выглядят все – от крестьянок до зажиточных мещанок и прочих продавщиц на рынке. Я прям даже первое время думал, что попал в какой-то параллельный мир, где в России повсеместно внедрили ислам. Это уже потом выяснилось, когда Ефим взялся меня учить молитвенным правилам, что так положено ходить женщинам во всех авраамических религиях. Не только в магометанстве, но и в иудаизме, и в христианстве.
И имена тут… Исаак и Абрам – это вполне христиане, а не евреи, как в моем времени. Потому Лука Исаакович – это обычный русский человек православного вероисповедания. Да и боярыня, Мария Абрамовна Черкасская, – тоже вполне православная. Как и ее отец, Абрам Федорович Лопухин, – православный и ни разу не иудей. Непривычно как-то. Так вот Мария Абрамовна одета совсем не так, как другие женщины этого времени. Во-первых, никакого головного платка. Светлые волосы уложены в прическу, лоб, щеки и шея открыты. На голове кокетливая шляпка, закрывающая лишь макушку. Платье по местным меркам весьма открытое и фривольное. Потому как я запросто могу разглядеть ее обнаженные ключицы. Рукава платья не доходят даже до локтей, а тонкие светлые перчатки – до середины предплечья. То есть между перчаткой и рукавом виден обнаженный дамский локоток. Да и на лице еле заметно угадываются румяна. И глаза слегка подведены какой-то хитрой косметикой. Это очень… непривычно, скажем так. Ощущения были, как если бы на урок математики вместо нашей школьной Елены Петровны пришла бы молодая практикантка из педучилища в мини-юбке и открывающем живот топике. Какой там Лопиталь с Тейлором, я вас умоляю!