– Жрун! Называй меня так! – и почему-то засмеялся.
Он был и правда толстый – килограмм так сто двадцать, если не больше.
Я эту их книгу не читал, потому шутки фанатов эзотерики были мне непонятны. Все эти андреевцы, ошевцы и прочие сектанты – какой-то совсем наркоманский вывих мозга. Однако коньяк уже дал о себе знать, и я зачем-то взялся этому Жруну рассказывать о своих детских мечтах. Ну а чего б не поведать сокровенное хорошему человеку? Собутыльник – он ведь плохим быть не может, верно? Ну уж к середине второй бутылки точно. А он мне в ответ рассказывал что-то нравоучительное. Про то, как важно вовремя помочь ребенку, защитить от дурного влияния и конкурентов, и тогда он вырастет… а дальше опять какая-то эзотерическая дичь.
К концу бутылки мужик взял меня за руку и сказал:
– Поможешь мне? Очень надо.
О чем вопрос? Конечно же, помогу! Кто же по пьяни откажется помогать такому замечательному человеку, как нынешний собутыльник!
– Тут один знакомый – Бартрад – решил мне немножечко детство испохабить. Ты уж будь любезен, объясни ему, что он это все зря затеял. Лады?
– Лады! Обязательно объясню. Только кто это?
Мужик некрасиво засмеялся, обнажив желтые кривые зубы.
– Узнаешь. Очень хорошо, кстати, что ты в школе французский учил. С английским там далеко не уедешь. Ну а я буду письма твоим родным слать, чтобы они за тебя не переживали! Договорились?
Затем толстый дядька позвал меня курить в тамбур, потом что-то произошло, и… я оказался на перроне без рюкзака, без документов, смотреть в хвост уходящей последней электричке. Помню, в тот момент мне это показалось очень смешным.
– А вот возьму и потеряюсь! И ищите меня потом! – хихикая от такой оригинальной мысли, я пошел прочь от станции Синево. В ночь, в метель.
Ну а протрезвел я уже в том сарае, куда меня загнали трое деревенских. Момент перехода не запомнил или не заметил. Понятно, что ничего не понятно.
– Все, закончили трапезу! Встаем, православные! Айда строиться!
Постояли всей толпой у могилы, священник со станции прочитал короткую молитву, и наша партия пошла дальше. Прочь от безымянной почтовой станции, вперед, в неизвестность.
Интересное дело – местные дороги. Телеграфных столбов еще нет, железной дороги – тоже. Асфальта и подавно. Как здесь люди узнают зимой, куда идти, чтобы не заблудиться? Все натоптанные-накатанные колеи заносит снегом, все приметные места одинаково белые. Тем более рельеф местности такой, что потеряться-то проще простого. Кругом леса, озера, дорога петляет, как в песне из фильма про гардемаринов: «Бездорожье одолеть не штука, а вот как дорогу одолеть?» И правда, тут семь загибов на версту будет.