Вот, кстати, мои-то зимние ботинки сгинули еще в Луге. Ну, те, в которых я из электрички вышел. Не выдержала китайская поделка трехсоткилометрового перехода от Кексгольма. И я ничего лучше не придумал, как их, ботинки-то, просто взять и выкинуть. Это ж надо же было, а? Сейчас бы ни за что так не поступил. Взял бы шило, треугольный сапожный нож, распустил по швам… Подметку полимерную – ту бы на разнообразные пробки и заглушки отправил. А из самого ботинка можно было бы наделать различных накладок, заплаток, карманов всяких… да хоть ту же натруску смастерить. Здесь ничего не выкидывают. Плюшкин – он только у Гоголя комичный персонаж. Да и то, потому что дворянского сословия. У простолюдинов же – и в особенности у солдат – наблюдается лютый товарный дефицит. Всякий кусок кожи, железа или даже доски идет на изготовление разнообразных полезных мелочей. В свободное время солдаты постоянно что-то мастерят. Ну, которые нормальные. Ненормальные-то просто пьют, а потом побираются у рукоделов. Дай, мол, дай… Я как-то с рукоделами быстро сошелся. Мне местные умельцы рассказали и показали кучу различных секретов мастерства. Сначала просто пожалели мои исколотые шилом пальцы и посмеялись над портняжными потугами. А потом и сами с удовольствием рассказывали, когда я к ним прилипал с кучей вопросов. М-да… В общем, дурень я. Подошва ведь даже не отвалилась, а всего лишь треснула – а я взял и выкинул. Эх! Да что уж теперь-то.
Однако вся эта рукодельная история сильно повлияла на мое, скажем так, возвышение. Ведь кто я был зимой? Растяпа, недотепа, барчук. Помню, все переживал. Мол, не так себя поставил, позволял себя бить, копал отхожие места… В общем, выставил себя омегой в стае. Ведь как себя поставишь, так к тебе и относиться будут. Меня так учил телевизор с сериалами про бандитов. А там, в сериалах, брутального вида актеры вещали «мудрость жизни» – мол, люди делятся на волков и овец, ага. И либо ты крутой Шварценеггер, либо тебя все будут бить и обижать.
Ну-ну. Может быть, где-нибудь в тюрьме или на каторге оно и так. Здесь же, среди вчерашних крестьян, система определения «свой-чужой» работает иначе. У крестьянского сословия люди делятся на две категории: пахари и лодыри. И все, третьего не дано. Если ты лодырь – то, по принципу «подобное к подобному», будешь пить водку, играть в кости и распевать пьяным голосом песенки о тяжелой солдатской судьбе. Таких у нас в роте хватает. Да что там в роте! В полку их тоже немерено. И, глядя на небритые похмельные рожи, я понимаю, почему старосты их в рекруты сдали. Кому нужен лоботряс и горький пьяница в деревне?