– Ерема, глянь!
Парень посмотрел, куда я указываю – на одинокого приближающегося по дороге всадника.
– Ага, оно самое, Жора. Вот таких пятнистых лошадок и называют – пегие.
Одиночный всадник…
– Ну-ка, братцы, в ружье! Приготовьтесь на всякий случай. Такие обычно очень резкие бывают. Как даст шпору – так и поминай как звали, не догонишь.
– Тебе какая печаль, Жора? Едет себе благородный и едет. Пусть его.
– Откуда знаешь, что благородный? На нем написано?
– Так всадник же. Разночинцы да мещане все как-то в колясках да повозках ездят.
– Мож, и не благородный, мож, слуга чей или военный. Все равно надо спросить. Работа такая.
Мы выстроились в линию вдоль дороги и вскинули ружья на плечо. Когда всадник приблизился, мы с Сашкой вышли на середину дороги, заступив ему путь.
– Стой, кто таков?
– Sors! – гневно окрикнул всадник на французском и сжал ногами бока лошади.
– Стоять! – закричал Сашка и попробовал схватить лошадь за уздечку. Всадник резко выбрал повод на себя, лошадь истошно заржала, встала на дыбы и замолотила копытами в воздухе.
Сашка кубарем покатился по земле, а я на какой-то миг растерялся. После спокойного общения с бесчисленными драгунами-каргопольцами такая резкость выбила меня из колеи.
Всадник же тем временем развернулся и бросил коня в галоп, уходя в ту сторону, откуда и приехал.
Твою мать! Чего я стою-то? Я стряхнул с себя оцепенение и вскинул ружье.
– Шестак, по конному целься!
Ружье горизонтально в левой руке, аккуратно открываю крышку, быстро достаю из расстегнутой лядунки надорванный бумажный пакет с остатками пороха и подсыпаю на полку. В голове мелькнула мысль, что для таких случаев надо завести себе натруску. Удобнее будет.
Защелкиваю крышку, вскидываю ружье, целюсь в копыта удаляющейся лошади. Сердце бьется как собачий хвост, в висках гулко стучит.
– Товсь!
Кажется, что ствол мушкета ходит ходуном, прицельная планка расплывается в каком-то мареве, круп лошади частично сливается с поднятой копытами пылью. На глазок всадник ускакал уже шагов на полста.
– Пли!
Ружье ощутимо толкает в плечо, щеку опалило горячим воздухом. В уши бьет звук нескольких, слившихся в один, выстрелов. Над дорогой на уровне лица распластались длинные конусы дыма.
– Попали! – восторженный вопль Никиты, чернявого бойца нашего капральства.
– Что встали? Вперед, бегом, бегом!
Бух-бух-бух – гулко зашлепали солдатские башмаки по накатанной колее тракта. Выбежав из облака дыма, вижу, как лошадь, припадая на задние ноги, продолжает пытаться шагать передними. Всадник отчаянно хлещет плетью по крупу, но лошадь уже явно не в силах подчиняться. Шаг, еще шаг – и она заваливается на бок. Всадник ловко спрыгивает, на ходу выхватывая шпагу, и поворачивается к нам.