Джон нахмурился:
– О чем вы?
– Ну… насколько вы хороши, – ответил Ньето. – Полагаю, так и бывает, когда начинаешь тренироваться с пяти лет.
– С пяти? – повторил Джон. Вообще-то, их призвали после того, как им исполнилось шесть, но информация, которой владел Ньето, была слишком близка к истине. – От кого вы это услышали?
Ньето отвел взгляд.
– Не помню, – сказал он. – Уловил краем уха.
– Что ж, информация неверна. – Было совершенно очевидно, что Ньето лжет, и Джон понял, что его собственная непроизвольная реакция лишь убедила офицера в правдивости слуха. – Да и в любом случае это засекречено.
Ньето криво улыбнулся:
– Наверное, говорили о ком-то другом. Был у меня в УВОД приятель, тренировавшийся с восьмилетними на Пределе. В джунглях бесенята задавали жару его роте. Похоже, о них и шла речь.
– Что за приятель?
– Да так, никто, – увильнул Ньето. – Изюминка в том, что все было семь лет назад, – значит детям сейчас… лет пятнадцать?
– Серьезно, сэр, кто этот приятель? – В любой военной организации ни одна программа не обходилась без слухов, и чем секретнее она была, тем сочнее про нее травили байки. Но данные, раскрытые другом Ньето, были слишком точны, чтобы сойти за результат случайных умозаключений. Они от кого-то изнутри – от кого-то, работавшего непосредственно со Спартанцами. – Ему явно нельзя доверять секретные материалы.
– Не переживай, – отмахнулся Ньето. – Если бы я не умел хранить секреты, не был бы командиром разведчика.
– Тогда, как командиру разведчика, я со всем уважением должен сказать, что ваш друг нарушил все протоколы секретности, – заявил Джон. – Он понятия не имеет, что́ подверг риску, как и вы. Если вы не доложите о нем, я доложу о вас. У меня нет выбора, сэр.
– Ты серьезно? – В глазах Ньето мелькнула лукавинка. – Выходит, теми восьмилетками были вы?
– Я этого не говорил.
– И не нужно, – парировал Ньето. – Хм… Тогда так. Как давно началась программа «Спартанец»? Сколько вас вообще?
– Я не могу этого разглашать. И, продолжая спрашивать, вы никак не помогаете себе.
Ньето напустил на себя разочарованный вид.
– Прости, Джон, я не хотел поставить тебя в неудобное положение. Ты делаешь то, что должен. Насчет меня не беспокойся.
Джон почувствовал себя виноватым и сбитым с толку. Никаких правил он не нарушил и даже сделал все по уставу, но все равно казалось, что его отрицания лишь убедили Ньето в обоснованности слухов. Лучше было промолчать и позже доложить о разговоре.
Но тогда УФР начнет разнюхивать, а Ньето окончательно удостоверится в том, что друг сказал ему правду. Оглянувшись в сторону десантного отсека, Джон пожалел, что рядом нет Эйвери Джонсона, – сержант хорошо умел разрешать неофициальные ситуации вроде этой. Талант, наработанный за два десятилетия, помогал ему безопасно маневрировать в темных заводях службы в войсках спецназначения. Джон догадывался, что его начальство хочет, чтобы он перенял этот талант у сержанта, и сам сознавал крайнюю нужду в развитии такого навыка.