– До нас доходили слухи, – говорят Чарли, осматриваясь по сторонам. – Их слышали все. Но нам всегда казалось, что это dezinformatsiya.
Ричард улыбается.
– Ты же знаешь поговорку? Величайший трюк дьявола – убедить всех, что его нет. Это – про КГБ.
– Что теперь? – спрашиваю я Толю, который до сих пор не проронил ни слова.
Вместо ответа он кивает на Ричарда.
– Все очень просто, – говорит тот. – Ждем поезда.
Так мы и стоим – Ричард, одетый как житель пригорода, ожидающий утреннюю электричку, чтобы ехать на работу, в какой-нибудь лондонский инвестиционный банк, мы с Чарли, закутанные в черную зимнюю экипировку, словно лыжники на альпийском курорте, и Толя, похожий на мафиозного бойца.
– Если Д-6 – это секретный правительственный объект, то как вышло, что ты вместе с «Двенадцатью» получил сюда доступ?
Ричард задумчиво хмурится.
– Ева, есть вещи, которые я не вправе обсуждать. Скажем так… Все довольно сложно.
От дальнейших объяснений его спасает прибывший поезд. В составе – всего один вагон, построенный, по всей видимости, много десятилетий назад, но зато к нему прицеплены два электровоза – по одному с обеих сторон. Мы забираемся внутрь. Там – все потрепанное, но в рабочем состоянии: единственная мигающая лампочка, истертая обивка и пожелтевшие окна с полузадернутыми занавесками. Мы садимся, двери с еле слышным гидравлическим шипением закрываются, и поезд отбывает от платформы во мрак туннеля.
Толя продолжает хранить безучастное молчание.
– Запомните эту поездку, – говорит Ричард нам с Чарли. – Никто не поверит вам, если скажете, что катались в «глубокой подземке». Вас сочтут или ненормальными, или фантазерками.
Вскоре мы минуем еще одну станцию, «д6-волхонка» – успеваю заметить сквозь мутное стекло, но поезд останавливается, лишь когда мы доезжаем до «д6-центральной». Вся поездка не заняла и десяти минут. Мы покидаем поезд с сожалением – по крайней мере, в моем случае – и выходим в атриум, очень похожий на тот, что был на Ефремова, только на сей раз пустынную станцию охраняют полдюжины офицеров в форме ГУСП. В шахте со стальными стенами вместо ефремовских лестниц работает последовательный ряд эскалаторов. До верхнего уровня мы добираемся за несколько минут и попадаем в пыльный, замусоренный вестибюль с расходящимися в разные стороны коридорами.
Ричард ведет нас по самому дальнему из них, над которым висит указатель с надписью «никольская». На бетонной стене есть выключатель, но Ричард его игнорирует, предпочитая освещать дорогу бледным светом своего фонарика. Я чувствую прохладный сквозняк и слышу стук своего сердца.