Я ни разу в жизни никого не била. Поэтому, когда я вдруг рывком вскакиваю со стула и звонко всаживаю кулак в милый носик Даши Квариани, то не знаю, кто из нас больше удивлен – она или я. Звук – словно хрустнула печенька, из ноздрей хлещет кровь со слизью, и она, прижав руки к лицу, резко отворачивается.
Все вокруг застывают на месте, и мужики, что обыскивали меня, хватают меня за запястья. Адреналин во мне настолько зашкаливает, что я ничего не чувствую. Даже боль в лодыжке утихла. Квариани сыпет злобными проклятиями, в ее голосе – кровь и слизь. Я почти ничего не понимаю, но улавливаю слова ogromnaya blyat oshibka. Она отдает пару команд, двое из складских рабочих убегают и вскоре возвращаются: у первого в руках моток промышленной веревки, а другой катит одну из высоких стальных вешалок.
Мужики ставят меня перед вешалкой и веревкой фиксируют мои кисти за спиной, ловко завязывая узлы. Моя самоуверенность быстро проходит, я не знаю, долго ли еще лодыжка сможет держать меня вертикально. Колени начинают дрожать, а мужики хватают меня под мышки, приподнимают и ставят на нижнюю перекладину у основания вешалки сантиметрах в тридцати над полом. Потом я чувствую, как мои кисти с силой выкручивают вверх и подвешивают к верхней перекладине. Я со связанными сзади руками заваливаюсь вперед, и боль начинает приступами врезаться мне в шею и плечи. Изо всех сил стараясь удержать равновесие, я понимаю, что, если ноги соскользнут с перекладины, то обе руки вывернутся из суставов, но колени у меня делаются ватными, а вывихнутая лодыжка горит.
Боль усиливается, я всхлипываю с одышкой и хватаю ртом воздух. Даша Квариани встает передо мной, я вижу лишь ее отороченные мехом полусапожки. Потом возле ее ног появляется пластиковое ведро с водой, ее руки поднимают его, и в следующий миг я уже вся мокрая, задыхаясь от ледяного шока. Я дергаюсь и извиваюсь с такой силой, что вешалка вдруг начинает клониться к полу. Доля секунды, и я бы оказалась на полу с расквашенным лицом, но невидимые руки успевают схватить вешалку и вернуть ее в вертикальное положение. В руках и плечах я больше ничего не чувствую. Мне нужно пытаться дышать, вталкивать воздух в сдавленные легкие. От холода в голове ни единой мысли.
И тут внезапно громыхает выстрел, тускнеет свет и по полу барабанят осколки разлетевшегося вдребезги стекла. Затем раздается мясистый хруст и глухой, тяжелый звук.
– Даша Квариани. Хорошо выглядишь, suchka. – Это Вилланель. Ее голос убийственно спокоен. От облегчения я расплакалась. Она вернулась за мной.