Гендиректор «Корсара» что-то задумал. Что — неясно. Оно, конечно, его личное дело, только когда от чьих-то планов тебе настолько не по себе, то все плохо. Олег уже не помнил, когда он так реагировал и нервничал из-за заказчика. И почему?
Вздохнув, он повернулся набок. А, к черту все. Утро вечера мудренее, спать надо. Ибо если завтра прожить весь день сонной лягушкой, уже точно будет не до подозрительных взглядов и самоуверенных заказчиков.
Сон окутал вязко и тягуче, будто патока. Немного душно и невероятно сладко, как запах цветущей вишни на улицах. Состояние на зябкой грани между дремотой и бодрствованием. Когда понимаешь, что все вокруг не настоящее, а проснуться не можешь.
Возле окна, во мраке комнаты, кто-то стоял. Неотрывно смотрел, внимательно, изучающе и… с голодом.
Внутри серым цветком раскрылся страх. С бордовой каймой по краям — предвкушением. Казалось, в комнате так тихо, что слышно дыхание стоящего у окна. И пошевелиться бы, но почему-то не выходит. Словно что-то держит, оставляя беспомощным и беззащитным.
А потом на глаза лег гладкий и прохладный шелк, погружая в непроглядную тьму. Судорожный вдох, попытка унять захлестнувшую дрожь… Сон, только сон. Надо проснуться. Или…
Звук шагов. Ближе, еще ближе. Прикосновение жестких пальцев к жилке, отчаянно бьющейся на шее. Дыхание на щеке, обжигающее, выметающее все мысли.
И не надо смотреть, чтобы понять: эти пальцы и ладони — сами по себе фетиш. К ним так и хочется прикоснуться губами, провести языком по линиям, ощущая терпковато-солоноватый привкус кожи.
Подушечка большого пальца прошлась по скуле сверху вниз, переместилась на уголок губ. Олег невольно вздрогнул, чуть прикусил нижнюю. Желание поднималось, разливалось по всему телу. Щекотало предчувствием опасности и неизвестности.
— Какой хороший мальчик, — со тихим смешком прошептали на ухо, и внизу все сжалось.
Он знал этот голос. Низкий, хрипловатый, с тембром довольного хищника. Отчаянно голодного, но умеющего себя сдерживать при виде жертвы. От запаха кожи и парфюма голова закружилась.
Олег дернулся, но с ужасом ощутил, что в руки что-то впивается. Такое… до ужаса похожее на веревку. Что за… Связанные руки? Но почему ничего не чувствуется?
Горячая ладонь легла на его живот и начала медленно-медленно спускаться, гладя миллиметр за миллиметром. Олег еле слышно охнул, но его рот накрыли жесткие губы, не давая свободно вдохнуть. Все мысли вмиг испарились. Чужой язык раздвинул губы, скользнул между них, дотрагиваясь до зубов и неба. По телу словно пробежал электрический ток. Захотелось содрать повязку с глаз, но над ухом прозвучал смешок.