– Локатор докладывает, сигналы неразборчивы, сэр, – сказал телефонист.
– Очень хорошо.
– Торпеда по правому борту!
– Кормовой впередсмотрящий докладывает…
– Торпеда слева!
Впередсмотрящие кричали, телефонисты говорили. Краузе одним прыжком оказался на правом крыле мостика. Вдоль борта «Килинга» на расстоянии меньше десяти ярдов тянулся невыразимо угрожающий след. По счастью, то была торпеда старого типа, без самонаводящихся устройств, которые, по слухам, начали выпускать немцы.
– Другая прошла вон там, сэр, – сообщил впередсмотрящий левого крыла мостика, неопределенно показывая рукой.
– Насколько далеко?
– В добрых ста футах, сэр.
– Очень хорошо.
Обратно в рубку.
– Все машины вперед полный. Лево на борт. Курс ноль-восемь-пять.
С начала тревоги прошло сорок секунд. Сорок долгих секунд, и в это время он проявил преступную халатность: не смотрел на «Додж», который продолжал поворачивать. У него замечательно маленький радиус циркуляции. Он маневреннее «Виктора», значительно маневреннее «Килинга». На этих сторожевиках страшно неудобно жить из-за тесноты, одна торпеда может разнести их на куски, и все равно они – отличное противолодочное средство. Сейчас «Додж» заходил на новый круг. До чего же приятно, наверное, управлять кораблем, который способен развернуться внутри циркуляции подлодки.
Пора была двинуться к наиболее вероятной точке пересечения.
– Лево руля. Курс ноль-два-ноль.
Поворот и даже полминуты самым полным ходом сильно увеличили разрыв.
– Дикки – Джорджу. Он прямо впереди нас. Скоро сбросим бомбу.
– Очень хорошо.
– Рад, что они по вам промахнулись. Очень рад.
– Спасибо.
– Мы снова поворачиваем вправо.
– Очень хорошо.
Краузе повернулся к рулевому.
– Лево руля. Курс три-три-ноль.
Конвой был чересчур близко. Скоро акустик начнет жаловаться на помехи. Новый противник – опасный человек, не жалеет торпед. Надо быть очень осторожным и не поворачиваться к нему боком надолго, что значительно усложнит маневрирование. Зато теперь у немца на две торпеды меньше – он на десять процентов менее опасен для каравана. В Лорьяне – если, конечно, он доживет до возвращения на базу – Дёниц может устроить ему выволочку за напрасно потраченные торпеды. Может спросить, почему тот не выпустил целую серию или зачем вообще тратил боеприпас на маневренный быстрый корабль с неглубокой осадкой. Разумно ли тратить торпеды на корабли охранения – сложный вопрос для немцев. Глупая и в то же время заманчивая мысль: спровоцировать противника, чтобы тот израсходовал все свои торпеды. Нет, мысль не просто пустая, но и вредная: из оставшихся восемнадцати торпед хоть одна да попала бы в цель. Это какое-то помрачение рассудка, что она вообще пришла ему в голову. Может быть, от переутомления.