Город, состоящий из конкретных дней, – это тоже текст>72, поэтому дважды в него, как в одну и ту же реку, войти невозможно. Вернуться сюда означает повторить неудачный дебют, хотя бы и с другой конфигурацией событий, поскольку удачных въездов во Внутреннюю Италию не бывает.
Все входы в Сиену боковые, кривые и недостаточные – примерно как полумгла в церквях с великими фресками, которых из-за этого толком не разглядишь. Ну да, наша, нам доставшаяся Джоконда всегда находится за пуленепробиваемым стеклом, иначе ее уже и не представить.
И с этим, как и со многим другим, доедая крохи с чужого стола, тоже приходится смириться. Получить полнокровное удовольствие от «музейного комплекса под открытым небом» – это, конечно, вряд ли уже, но вот попытаться понять и объяснить себе логику его воздействия все-таки полезно, так как оно не только «музей», но и почти всю современную «жизнь», сплошь состоящую из стандартизации и поточных ограничений, объяснить может.
Дуомо. Органика экстерьера
Типологически, белоснежным фасадом в духе «архитектурных кулис» (полосатыми здесь оказываются только колокольня и внешние боковые стены) сиенский Дуомо напоминает собор в Орвьето. Хотя все здесь больше, чем в Умбрии, но точно так же размашисто, точно так же взвихрено (когда глаз мечется, не умея остановиться и замереть, опережая мысли) в восприятии правильной геометрии, разделяющей анфас на самодостаточные секции, которые тут же сметаются истеричной мельтешней зрачка, подобно птичке, запертой в клетку и бьющейся о ее прутья.
Впрочем, вот что: фасад собора Успения Богородицы в Орвьето сотворен чуть раньше лица собора Вознесения Девы Марии в Сиене, из-за чего в расчете и украшениях его меньше простора, «воздушки». Он как бы сжат дополнительной нервной дрожью скульптур. Соответственно, впечатление от его центростремительной логики выходит более деловитым, спокойным.
К тому же собор в Орвьето не заслоняют улица и окрестные постройки: он задирает физиономию и высится один, словно бы намеренно сдвинутый из площади чуть дальше в зеленое «поле», тогда как сиенская громада вписана в тесный ландшафт городской грибницы, становится его частью, теряясь в соседских подробностях и складках.
Сиенский Дуомо, в 1284-м порученный Джованни Пизано (он, правда, успел построить лишь нижнюю, романскую часть фасада с тремя монументальными вратами), «сбит» плотнее орвьетского: детали его сцеплены друг с другом поверх геометрического равновесия основы, а в центре главного «третьего этажа» – круглое окно стерильной пустоты. И это уже совсем не готическая роза, но пулепробиваемое зияние, схожее (если бы собор был книгой) с неожиданным разворотом сюжета. Глаз скользит по фасаду, цепляется за крючья и занозы орнаментов, добирается до круглого центра и проваливается, как в негатив, под крышу центрального нефа, опережая шаги экскурсанта: кажется, такой фасад и задан опережать движенье паломника, вынося часть церковной роскоши на улицу. Точно одной ногой ты уже