– А Ленька где?
– Да где же ему быть… Говорю же тебе – заженихался, поди. Каждый вечер – в клуб да в клуб. Управы нет. Был бы отец живой…
…Через неделю вдруг выросший и заженихавшийся мой друг Ленька Боголюбов явился в школу в новых, незаплатанных густо-синих штанах.
Штаны из мешка получились что надо. Вот только на самой заднице Леньки из-под синего четко проступало черное: «100 кг».
Никто не смеялся.
Никто не дразнился.
Все ходили в заплатах.
Как Миша Фурц налоги платил
Миша Фурц был бобылем и инвалидом. Еще в младенчестве каким-то образом сунул пальцы в жернова мельницы-крупорушки. Началась гангрена – отрезали руку.
Отец Миши Фурца погиб на фронте. В сорок третьем в голодуху умерла мать. Жил Миша с теткой, а потом умерла и тетка.
Домик Миши стоял на пустыре между кузней и протокой. Домик был маленький, тусклый, серый, без возраста. Миша был похож на свой домик. Он тоже был маленький, тусклый, серый, без возраста.
Миша сапожничал, приспособился чинить обувь одной рукой. Тем и кормился. Кормился, в отличие от многих прочих односельчан, довольно сытно. Оно и понятно. В колхозе на трудодни почти ничего не давали. Копейку в живом виде видели только учителя да продавцы магазинов – сельпо, сельмага и Золотопродснаба. Почему и откуда появился в нашем селе этот Золотопродснаб, никто не знал. Золота ни в селе, ни в округе у нас никогда не было.
Миша был нелюдим. Примет, выдаст сапоги или валенки, пересчитает рубли-копейки, если заказчик при деньгах, или покажет колхознику, куда ссыпать принесенное ему в уплату за работу зернишко – и привет!
Рыбачить Миша не рыбачил, охотиться не охотился, вино-брагу не пил, на женщин не заглядывался.
И все же одну слабость Миша имел. Этой слабостью были… куры. Да, куры. Штук двадцать развел он их на своем дворе, благо с одной стороны дырявого Мишиного двора находилась кузня, с другой протекала протока, а вокруг бурьянился пустырь, и Мишины куры никому не мешали. Кур Миша кормил зерном, полученным за починку сапог и валенок. Зимой содержал их прямо в домике. Летом куры шастали по всему пустырю – выискивали в бурьяне жуков, червяков и, высоко подпрыгивая, охотились на кузнечиков.
Мишины куры были разнопородными, а точнее, беспородными и неслись плохо. А те, что неслись, часто теряли яйца в бурьяне, где их находили такие же беспородные деревенские собаки.
Любил же Миша кур именно за их беспородность, пестроту-красоту. В свободное от починки сапог и валенок время он подолгу любовался своими рябушками и хохлатками и млел от восторга, разглядывая лазурные крылья и хвост петуха.